Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо

— Не рассчитывай на это. Завтра в полдень ты уже будешь гнаться за мною. Тебе нужен будет воздух для дыхания, как и мне самому.

— Вот, смотри!

Картер перебросил пустой баллон через борт и теперь смотрел, как он катится вниз по склону.

— У меня один сверх комплекта. Я проживу на четыре часа дольше, чем ты. Хочешь повернуть назад?

— Нет.

— Твой брат не стоит этого, Альф. Ведь он ничего собой не представлял, этот гомик.

— И только из-за этого он должен был умереть?

— Да, должен был, после того как стал делать закидоны в мою сторону. А может быть, ты и сам такой же?

— Нет. И Лью тоже не был «голубым», пока не оказался здесь. Просто начальству следовало бы посылать сюда одинаковое количество мужчин и женщин.

— Аминь.

— Видишь ли, многих людей слегка подташнивает от гомосексуалистов. Меня в том числе, и было очень больно видеть, что такое случилось с Лью. Но есть только один тип людей, которые готовы наброситься на них с кулаками и вышибить из них дух вон.

Картер нахмурился.

— Парни, которые опасаются, что могут сами стать гомиками, если дать им такую возможность. Они терпеть не могут гомиков, потому что те являются для них искушением.

— Ты сейчас всего лишь отвечаешь любезностью на любезность.

— Возможно.

— Так или иначе, но в поселке хватало проблем и без… того, что у нас творилось. Под угрозу было поставлено осуществление всего проекта из-за кого-нибудь вроде твоего братца.

— И дело приняло настолько серьезный оборот, что возникла необходимость в штатных убийцах?

Неожиданно до Картера дошло, что он незаметно для самого себя стал собственным адвокатом в воображаемом суде. Если удастся втолковать Альфу, что его не следует подвергать смертной казни за содеянное, он сумеет убедить и всех остальных. Если же он не преуспеет в этом — что ж, тогда придется уничтожить купол или умереть самому. Поэтому Картер продолжал, вкладывая в свои слова максимум воодушевления:

— Понимаешь, Альф, поселок существует ради двух целей. Первая — выяснить, в состоянии ли человек жить здесь. Вторая — вступить в контакт с марсианами. Сейчас нас всего лишь пятнадцать человек…

— Двенадцать. Тринадцать станет только после моего возвращения.

— Четырнадцать, если мы вернемся вместе. Так вот. Каждый из нас в большей или меньшей степени необходим для поселка. Но вот я, эколог, нужен для осуществления обеих целей. В мои обязанности входит не только предотвратить гибель поселка из-за того или иного нарушения экологического равновесия, но и выяснить, как же все-таки существуют марсиане в столь малопригодной для жизни среде, чем они дышат, чем питаются, какова взаимозависимость различных форм жизни на Марсе. Понятно?

— Еще бы. А Лью? Насколько он был необходим?

— Мы вполне можем обойтись и без него. Он был всего лишь радистом. По меньшей мере двое из участников этой экспедиции получили достаточную подготовку, чтобы справиться с его обязанностями.

— Ты меня просто осчастливил своим откровением. А нельзя ли то же самое сказать и о тебе самом?

Картер задумался. Гендет, например, в состоянии при самой небольшой поддержке со стороны остальных обеспечить нормальную эксплуатацию систем жизнеобеспечения поселка. Но…

— С марсианской экологией шутки плохи. Это тебе не…

— Нет никакой особой марсианской экологии. Джек, разве удалось найти следы хоть какой-нибудь жизни на Марсе? Ты не можешь вести исследования, не располагая фактами! Тебе просто нечего здесь исследовать — кроме этих мрачных колодцев с надписями на непонятном языке! Так какой же тогда от тебя здесь прок?

К заходу солнца купол был уже натянут снова, и пронзительный вой, которым сопровождалось его заполнение воздухом, сменился последними усталыми вздохами сопел генератора. Старший лейтенант Шют расстегнул зажимы гермошлема, оставаясь тем не менее начеку, чтобы мгновенно захлопнуть его снова, если воздух окажется слишком разреженным. Но все было в норме. Он отложил шлем в сторону и поднял вверх два больших пальца.

Ритуал есть ритуал. Люди прекрасно понимали, что воздух уже вполне пригоден для дыхания, но они очень серьезно относились к установившимся обычаям, и наиболее свято соблюдавшимся здесь ритуалом было именно то, что старший по должности застегивает свой гермошлем последним, а разгерметизацию производит первым. Жители поселка быстро поснимали скафандры и вернулись к своим обязанностям. Некоторые из них прошли на кухню, чтобы ликвидировать беспорядок после вакуумирования и дать возможность Харли, повару, заняться приготовлением обеда.

Шют остановил проходившего мимо Ли Казенса.

— Можно отвлечь вас на пару минут?

— Разумеется, Старший.

Шют давно уже стал «старшим» для всех обитателей поселка.

— Мне нужна ваша помощь как литератора. Когда мы окажемся в пределах досягаемости Земли, я собираюсь послать рапорт. Хочется, чтобы он был, насколько это возможно, поубедительнее.

— Прекрасно. Дайте мне взглянуть на него.

Шют вместе с Казенсом прошел в свой персональный дом, открыл сейф и передал журналисту рукопись. Тот взвесил ее на руке.

— Солидно. Неплохо было бы подсократить.

— Ради бога, все, что вы сочтете необходимым!