Легенды первых лиц СССР

Обычно маршрут Брежнева в Лужники проходил от Кремля через Новый Арбат, затем вниз к Моск-ве-реке и далее через Смоленскую, Ростовскую и Саввинскую набережные. Если он ехал по Кутузовскому с дачи в Заречье или городской квартиры, то также выезжал на набережную. Заезжал кортеж генерального секретаря через въезд у реки, а потом сворачивал налево к Дворцу спорта. Лимузины подъезжали вплотную к дверям, расположенным между третьим и четвертым секторами. На время прохода руководителей наружное пространство ограждалось металлическими барьерами, а средняя часть фойе была на особом режиме, двери к секторам закрывались, и около них выставлялась охрана.

А потом, когда все уже находились в ложе, режим снимался, и зрители могли свободно перемещаться по фойе.

В конце 1970-х годов во время подготовки к московской Олимпиаде, как рассказывают ветераны, произошёл небольшой аврал. Дело в том, что набережные Москвы-реки должны были стать ареной для марафонского бега и велогонок. Поэтому Смоленскую, Ростовскую и Саввинскую набережные стали расширять, менять там фонари, укладывать новый асфальт. Делалось это всё летом, и, как говорят, был упущен момент начала первенства СССР по хоккею. Уже был конец августа, и до открытия чемпионата оставалось буквально несколько дней. А маршрут Брежнева-то раскопан и завален бетонными блоками! В самом пожарном порядке был «облагорожен» резервный вариант маршрута: от Нового Арбата по Садовому кольцу до Зубовской и далее по Большой Пироговской улице к Лужникам. За несколько дней были сняты висевшие на растяжках тусклые уличные фонари и установлены бетонные столбы с красноватыми ртутными лампами (такие были только на Новом Арбате, Кутузовском и Ленинском проспектах). Срочно было уложено свежее дорожное покрытие, сделана разметка, установлены новые светофоры. И теперь обитатели Пироговки всегда могли узнать, поедет ли Леонид Ильич на хоккей. За час-полтора до игры на каждом перекрёстке этой в прошлом обычной улицы появлялись молодцеватые граждане в милицейской форме с жезлами и другими необходимыми гаишными атрибутами. Это было самым верным признаком того, что ожидается прибытие «генерального».

Ещё один штрих к картине. Долгое время Леонид Ильич буквально разрывался между двумя привычками: смотреть хоккей и программу «Время». Как бы быстро ни передвигался его кортеж, генеральный секретарь, как правило, не успевал после игры к себе в Заречье или даже на Кутузовский к началу «Времени». Хоккей в лужниковском Дворце традиционно начинался в 19 часов 30 минут. Такое время начала игр было обусловлено тем, что для людей, работавших на производстве, обычным временем окончания работы было 18 часов. За полтора часа они могли без особых проблем с любого конца Москвы добраться до стадиона и заполнить 12-тысячный зал. Но игра шла 60 минут чистого времени, да ещё были два 15-минутных перерыва. Никаких овертаймов в те времена не предусматривалось, разве что в кубковых встречах назначался дополнительный период. Но всё равно игры оканчивались самое раннее в начале десятого. И как говорят люди сведущие, «узнав, что есть мнение», руководство Лужников приняло решение начинать игры на час раньше — в 18 часов 30 минут. И никого не волновало, что обычные болельщики за полчаса не успеют добраться до Дворца спорта (только от метро «Спортивная» нужно было идти 10–15 минут пешком). Поначалу зал заполнялся только ко второму периоду, а потом любители хоккея как-то приспособились и стали сбегать с работы раньше. Зато Леонид Ильич успевал домой к началу любимой телепрограммы… А вслед за главным Дворцом спорта на более раннее время начала игр перешли другие хоккейные катки и футбольные стадионы. Даже те, на которых Брежнев никогда не бывал.

Хоккеисты, естественно, знали о своих высокопоставленных болельщиках. Министр обороны по крайней мере раз в год приезжал в ЦСКА, чтобы встретиться с командой. Специально для этого случая игроки приводили в порядок причёски и надевали военную форму. А к Брежневу, бывало, игрокам и тренерам приходилось подниматься в ложу прямо в хоккейной амуниции в перерыве игры. Вот как об этом вспоминал наш великий вратарь Владислав Третьяк: