Легенды Сэнгоку. Дракон Этиго

Когда всё закончилось, Кагетора распустил всех вассалов по домам, оставшись в Касугаяме лишь с несколькими людьми из своей личной охраны, которые тоже могли вести некоторые хозяйственные дела. Встретить новый год князь Нагао всем разрешил в своих владениях. Больше всего упирались Усами и Наоэ, они ни в какую ни хотели покидать своего господина надолго, но тот настоял. Он даже пригрозил суровым наказанием любому, кто появиться до завершения всех праздников. На том и порешили.

За месяц до нового года, Кагетора получил печальное известие – умер Тайген Сэссай. Несчастье случилось сразу, после того как он вернулся в Суругу, заключив перемирие между Нагао и Такедой. Кагетора устроил по нему поминальную службу в Ринсэндзи и отправил письмо с соболезнованиями, к которому приложил вака:

«С грустью созерцаю,

Как снег покрыл всю землю.

Лишь тьма пустоты.»

Он был удивлён, когда перед самыми праздниками, получил скорый ответ:

«Зиму сменит весна,

И распустится мальва в лесах.

Цветения миг.»

Помимо ответного вака, письмо содержало скромное поздравления с победой над Такеда и с наступающим новым годом. Подписано было, неким Мацудайра Мотоясу. Кагетора разобрал в подчерке молодецкую, ещё не окрепшую руку, целеустремлённый характер и скромность, сравнимую с самим Тайгеном. Он не сомневался, что это был юный ученик Сэссая, который не пренебрёг соболезнованиями князя Этиго, тогда как даймё Суруги, Имагава Ёшимото его проигнорировал. Что ж , Кагетора решил запомнить имя юноши, который хочет заменить покойного монаха в этом суетном мире.

Вскоре начались праздники. Касугаяма и близлежащий город-порт Наоэцу, построенный Наоэ Кагецуной , гудели, пели и плясали, вместе с их жителями. Горожане наряжались в красочные костюмы, украшали дома пёстрыми лентами, бамбуковыми ветками, а перед входом выставляли увешанную игрушками сосну-кодомацу. Дети пускали воздушных змеев, кидались друг в друга снежками, взрослые приходили из храмов и устремлялись домой, чтобы как следует отпраздновать. Вскоре, храмовые колокола пробили сто восемь раз, отгоняя каждую из забот, которыми были обременены люди за уходящий год.

Кагетора был один. Он не праздновал. Уединившись в своей холодной пещере под замком, он разжёг священный огонь-гома и начал читать заклинание, перед статуей Бисямон-тэна. Вскоре в святилище стало тепло и своды наполнились невидимой, но весьма ощутимой энергией. Кагетора воззвал к силе бога войны.

***

Замок Бивадзима, Этиго.

Усами говорил, но Гэндзюро его не слышал. Он погрузился в свои мысли и не замечал никого и ничего вокруг себя. А ещё он был зол. Перед Садамицу он этого не показывал, но сердце его разрывалось от обиды и он хотел закричать. Молчал. Думал, краснел, сопел, но молчал.

–Где она, Садамицу-сама?– перебил Гэндзюро старика.– Где моя жена?

Усами посмотрел на него так, будто тот, хочет отнять у него нечто ценное, такое, за что можно и убить. Садамицу убивать его не собирался, но ударить хотелось, причём чем-нибудь тяжёлым.

–Я для кого сейчас всё это рассказывал?– спросил старик язвительно.– Ты сейчас не бродяга, не шпион и даже не пехотинец, ты самурай, причём очень богатый. Ты кокудзин и предполагаемый наследник. Почему же твои мысли сейчас о женщинах, а не о важных делах клана?

–Это, несомненно, важная деталь.– убеждённо проговорил Гэндзюро.– Разве может клан развиваться без женщины? Кто будет ухаживать за домом и рожать детей? Я не вижу здесь никого! Где она? Где Нами? Моя жена!

– Ты, конечно, прав, но лишь отчасти.– Усами погладил седую бороду.– Если жена не в состоянии родить наследника, значит, следует взять наложницу, а за домом могут ухаживать слуги.

–Но ведь она ваша кровь!– настаивал Гэндзюро.– Неужели…

–Прекрати распускать сопли, ты мужчина!– повысил голос Садамицу.– Ты хотел жениться на ней, я дал тебе на это право. Дальше, ваши проблемы меня не касаются. Ты вошёл в мой клан, так изволь выполнять соответствующие обязанности. Забудь о ней на время. Можешь плакать в подушку по ночам или писать душераздирающие стихи, но днём думай лишь о делах важных. Думай о своём клане. Если моя дочь не одумается со временем, значит возьмёшь наложницу, она родит тебе сына и он возьмёт фамилию Усами. Ясно?– Садамицу проговорил всё это строго, но голос его был ровным и спокойным.

– Может вы и правы.– опустил голову Гэндзюро.– Я должен быть благодарен судьбе за то, что из подкидыша превратился в высокопоставленного землевладельца.

–Вот так-то лучше.– похвалил Усами.– А теперь слушай и запоминай. Я буду вводить тебя в дела постепенно, чтобы твой маленький мозг не вытек из твоих больших ушей от переизбытка информации.

– Вы такой остроумный Садамицу-сама!– съязвил Гэндзюро, но после неоднозначного взгляда, прикрыл рот и был весь во внимании.