Легенды Сэнгоку. Книга 3. Страж севера

Приёмную залу в главной башне наводняли люди из разных концов Этиго. В основном, все приходили с жалобами о своих доходах и выплачиваемых налогов Касугаяме. То были городские управители, мелкопоместные самураи, торговцы и ремесленники. Раньше, подобными делами занимались чиновники покойного сюго Уэсуги, но теперь стало по-другому и правительство перенеслось в резиденцию главы провинции. Все дела приходилось расхлёбывать Наоэ Кагецуне и его немногочисленным помощникам. Самой заядлой темой было восстание Уэда. Жалобщиков волновало то, почему Уэда не платит установленный налог, тогда как остальные из кожи вон лезут, чтобы угодить Касугаяме. К этому прилагалась ещё и пошлина, взымаемая всё теми же Уэда, с проходящих через их территорию, торговых караванов. И так приходил каждый второй. У остальных были более насущные проблемы: один хотел развестись женой или наоборот, другого не за что поколотили стражники, у третьего из подноса увели товар и ещё много подобного.

От всего этого у Наоэ разболелась голова. После полудня он даже начал срываться на грубые оскорбления в адрес жалобщиков и насильно выпроваживать их из замка. Когда пришла Сэйган, Кагецуна немного приободрился. Женщина взяла у него часть просителей, и ловко с ними разобралась, отвечая на их вопросы коротко, вставляя буддийские нравоучения. Так, к концу часа обезьяны*, всё было кончено. Тех, кто не успел сегодня получить ответы, на мучающие их вопросы, попросили прийти на следующий день.

–Эта работа выпивает из меня все соки.– Наоэ облегчённо вздохнул, стянув с головы мокрую от пота, эбоши. – Когда же мы уже наведём порядок и распределим все должности!

* Час обезьяны – с 13-00 до 17-00 ( стар. Яп.)

– У вас на это не хватает времени?– спросила Сэйган, хотя, знала ответ. Вопрос был задан для того, чтобы поддержать, выбившегося из сил Наоэ.

–Определённо!– тяжело выдохнул Кагецуна.– У нас постоянно, что-нибудь случается! Когда мы покончили с Харукаге, возникли проблемы на севере, только мы их усмирили, появились союзники с Садо, с просьбой о помощи, покончили Садо, помер старый сюго и тут началось! Боюсь подумать, что произойдёт дальше! Не иначе, как на нас нападут, скажем, Ходзё или Такеда!

–Успокойтесь Кагецуна-сама.– Сэйган поднялась со своего места, зашла за спину Наоэ и опустив руки ему на плечи, начала разминать.– Расслабьтесь, вы слишком напряжены.

– Госпожа Сэйган, вам не следует…– Кагецуна оцепенел от такого поступка женщины, но был не в силах отпрянуть. Подумать только, мать его господина и жена бывшего даймё, разминает ему плечи. Он и не мечтал о таком, хотя, грезил в своих потаённых мыслях.

–Каннон милосердна ко всем.– прервала его монахиня.– А вы заслужили хотя бы немного отдыха.

Наоэ попытался расслабиться. Напряжение сняло ещё то, что он и Сэйган остались одни. А значит, не поползёт никаких слухов, что знаменитому распутнику, Наоэ Кагецуне, массирует плечи самая известная женщина в Этиго, да ещё и монахиня. Он всегда любил госпожу Тору, как её раньше называли, но она для него была под строжайшим запретом. Настолько, что даже за неподобающую мысль о ней, он ту же вспорол бы себе живот.

– Господин Наоэ!– послышался голос стражника, за закрытой сёдзи. Кагецуна и Сэйган вздрогнули от неожиданности.

–Что тебе?– спросил Наоэ, с неохотой освобождаясь из рук женщины.

– Ещё два посетителя!– ответил тот.

– Приёмный день закончен!– нервно сообщил Кагецуна.

– Они не к вам. Они к госпоже Сэйган. Это Кошин Кагенобу и Ясуда Нагахидэ.

И Наоэ, и монахиня удивлённо переглянулись. Что нужно было этим двоим, да ещё и от матери даймё. Кагенобу, ещё куда не шло,– он являлся её племянником, но Ясуда?

–И ещё. Они просят принять их по отдельности.

– Проси!– распорядилась Сэйган и заговорщицкими, кошачьими глазами, посмотрела на Кагецуну.

– Я, пожалуй, пойду.– Наоэ понял намёк без слов. Нехотя поднялся, размяв затёкшие, от долгого сидения, суставы и юркнул за потайную дверь, что располагалась прямо за спиной женщины. Там он и устроился. Уже, по укоренившемуся обычаю, разговоры с подобными лицами, требовали дополнительных ушей. А у данных лиц, наверняка было что-то важное.

Вскоре вошёл Кагенобу. Как всегда напыщенный и гордый, хотя и одевался не очень броско, серая дзинбаори с родовым камоном, накинутая поверх коричневого косодэ и тёмно-зелёные хакама. Кошин сел перед Сэйган и низко поклонился, коснувшись лбом пола.

–Госпожа,– начал он, как всегда с ярких приветствий.– я рад видеть, что вы находитесь в добром здравии, а значит будете радовать нас ещё долго своим присутствием и снисходить до нас, ваших покорных слуг и вечных защитников! В знак моего к вам уважения и искренних, добрых намерений я преподношу вам щедрое пожертвование вашему храму, дабы вы и дальше процветали и несли нам милость Каннон Милосердной!– Кагенобу придвинул ближе к женщине, красивый и яркий свёрток из шёлковой ткани, принесённый с собой. Не трудно было догадаться, что в нём находиться золото, а это значит, что Кошин что-то хотел. То, что имело для него большое значение.