Легенды Сэнгоку. Книга 3. Страж севера

У всех без исключения слова застряли в горле. Такого, точно некто не ожидал. Минимум помилование, но без всяких привилегий. А тут, мятежнику вручают его собственный меч со знаками отличия клана Уэда-Нагао, что соответственно передавался по наследству. А это значит, что Масакаге не только помилован, но и восстановлен во всех своих правах, да и к тому же не как независимый кокудзин, а как непосредственный вассал князя. И самое главное, его родственник.

–К-как?– выдавливал из себя слова обескураженный Кошин Кагенобу.– Разве это наказание? Такой приговор лучше любой награды!

– Мы не согласны!– закричал Окума Томохидэ. Его сосед( как в зале, так и по владениям) Шода Садатака, поддержал. Эти двое больше всех надеялись на печальный исход для Масакаге, так как были первыми кандидатами на земли Уэда.

– Объяснитесь господин!– произнёс Хондзё Ёшихидэ, хозяин Точио. Он не был настроен против решения князя и был всегда ему лояльным, но с тем, что Масакаге во время своего восстания напал на его замок, побил людей и пожог деревни, Ёшихидэ не собирался мириться.

–Из всех, здесь присутствующих, я нахожу лишь претензии Ёшихидэ обоснованными!– громко произнёс Кагетора, недовольно оглядев вассалов.– Кагенобу!– обратился он к своему двоюродному брату.– Разве, кроме вашей давней и глупой вражды, у тебя есть, что предъявить Уэда?

–Он поднял восстание!– выкрикнул Кошин.

– Твой клан тоже, изначально был против моего отца, но был повержен, прощён и подчинён!– парировал даймё.

Несомненно, эти слова обидели Кагенобу, но, по крайней мере, заставили замолчать. Кагетора не стал больше спрашивать мнения других, а подрезал все вопросы на корню:

–Я не сомневаюсь, у других тоже найдётся масса деяний совершённых против моего отца и клана Нагао. Ведь так Окума?

Томохидэ опустил глаза, не смея смотреть на князя, да и претензии его, испарились сами собой.

–Тебе же Ёшихидэ я отвечу.– продолжал Кагетора, но уже на тон ниже.– Масакаге совершил ошибку. Большую ошибку. Но разве я не должен дать ему шанс всё исправить. Позволить ему объединиться с нами и вместе восстановить мир и порядок в Этиго. Ты, как ни кто другой знает, что оступившийся имеет одну попытку на искупление, потому как сам учил меня этому.

–Тогда почему вы называете это помилование наказанием?– снова спросил Хондзё, начиная понемногу смягчаться.

–Все вы знаете, что Уэда поклялись служить только Уэсуги и никому другому. Разве для них не наказание, нарушить свою клятву и присягнуть другому клану. Масакаге сказал, что отдаёт свою жизнь мне, значит, я волен распоряжаться ею на своё усмотрение. И, я считаю, что такое наказание для него и его клана, вполне благоразумно. – Кагетора заметил, что вассалы перестали роптать, но по-прежнему переглядывались меж собой. Объяснения их даймё не вполне их утешило, но, по крайней мере они нашли его уместным. Князь продолжил.– Что же касается Точио, то Масакаге исправит свою ошибку и поможет с его восстановлением. Ведь так?– этот вопрос уже адресовался Уэда.

– Клянусь честью!– Масакаге низко поклонился. Ему, откровенно не верилось, что Кагетора сможет вот так, превратить его наказание в самую настоящую награду. Пусть это разниться с его идеалами про вассальную преданность и нарушение клятвы, но это явный шанс на какое-то будущее. К тому же, как сказал Кагетора, это лишь временное наказание, до тех пор, пока он не восстановит клан Уэсуги. Как он это сделает, Масакаге не представлял. Но если князь верен своей клятве и будет стремиться к этому, то клан Уэда безоговорочно ему поможет, а если нет…

Масакаге, краем глаза, покосился на то место, где сидела Айя, но её там уже не было. Уэда позволил себе немного улыбнуться. Он знал, – его любимая жена уже ждёт его на выходе из замка.

Глава 3

Месть

Месяц нагацуки 20-го года Тэнмон( сентябрь 1551).Замок Хондзё, север Этиго.

Тишина всегда привлекала Иномару. В ней он мог спокойно поразмыслить над собой и своими поступками, которые, порой, из обычных хулиганских выходок перерастали в сущий хаос, ужас и стихийное бедствие. Только нынешнем утром он успел совершить кучу дел , которые доставили обитателям замка целый ворох хлопот. Пробудившись ото сна, прислужники попытались заставить его привести себя в порядок и подготовиться к церемонии гэмбуку, но жестоко поплатились за это. Иномару не любил слуг своего опекуна, как и его самого, поэтому, без зазрения совести лишил их пальцев рук одним круговым взмахом меча.

Оставив позади себя вопли прислуги, он отправился в казармы, находившиеся во втором дворе замка, на следующем ярусе, ниже тэнсю. Там, по его просьбе, или даже приказу, собирались те немногие, что остались верны его покойному отцу и клану. Выйдя из ворот главного двора, Иномару остановился. Путь ему преградила женщина, немолодая, на четвёртом десятке, но достаточно ухоженная, чтобы выглядеть на свои года. Её одежда была слишком яркая, больше похожая на одеяния столичных публичных женщин, что откровенно раздражало юношу.

–Иномару опомнись!– закричала она на него.– Он убьёт и тебя и меня!