Легенды Сэнгоку. Пёс

– Ну так, что? Кто там из нас пугало? – с издевкой вопросил он.

Побитые не отвечали и отползли от обидчика подальше, а третий, подняв перед собой раскрытые ладони, давал понять, что он тут вообще не приделах.

Инучиё презрительно окинул всех троих, хмыкнул и пошёл прочь от негостеприимного заведения. Люди, находившиеся на его пути, с опаской, расступились, уступая дорогу чудаковатому юноше.

***

Так и не поев, Инучиё шёл дальше. Несмотря на враждебный приём со стороны хозяина идзакая и его посетителей, настроение его ничуть не ухудшилось. Он спокойно шёл по дороге, проходившей через пустующие поля заросшие зелёной травой. На горизонте уже виднелись стены Нагои, за которыми высились изогнутые, блестящие на солнце, лазурные крыши тэнсю. Главная башня казалась такой огромной даже из далека, по сравнению с которой, Арако – дом Инучиё, казался лишь обычной конюшней.

До вечера было ещё далеко, но солнце уже начало клониться к закату и назойливо светило юноше в левый глаз, заставляя его, то и дело, прикрываться ладонью. В животе снова заурчало. Инучиё, отняв руку ото лба погладил себя по пустующему животу.

– Ничего, – сказал он ему. – Скоро доберёмся до Нагои, поступим на службу к князю, а там нас накормят вдоволь! Вот увидишь, больше ты никогда не будешь голодным. – живот ответил громким, наверное, довольным урчанием.

Сразу, после недолгой беседы со своим желудком, Инучиё пришлось обернуться и резко отпрыгнуть в сторону с дороги, чтобы не попасть под копыта, нёсшейся, словно ветер лошади, естественно, нёсшей на себе всадника.

– Смотри куда скачешь кретин! – крикнул ему в след Инучиё и погрозил кулаком.

Казалось, всадник его не услышал, но проскакав ещё шагов пятьдесят, осадил коня, поставил его в свечу, развернувшись из неё в обратную сторону. Инучиё сразу сообразил, что этот человек, в седле находиться не первый год, поскольку подобный трюк удается вообще мало кому. По крайней мере, он таких не видел.

Всадник, тем временем, пустив своего буланого жеребца иноходью, приблизился к юноше, остановившись от него шагах в трёх. Он был ненамного старше Инучиё, года на четыре не больше, такой же безбородый и безусый. Продолговатое лицо, прямой нос, правильный рот, брови с изломом и обжигающий, немного нахальный взгляд. Сразу видно, что из благородных. Только вот облачение его говорило об обратном. Жёлтое косодэ, полностью спущенное и завязанное рукавами на талии, обнажало худощавый, но мускулистый торс, без капли жира. На ногах, короткие штаны – кабакама, варадзи на босу ногу, а бушующая копна волос на голове, была схвачена красной лентой на темени, образую взъерошенный и спутанный гребень. На левом боку, у него висела тыква – горлянка, которую он тут же снял, остановившись, и сделал пару небрежных глотков, пропустив несколько капель и намочив шею и грудь. Повесив флягу обратно, он бесцеремонно отрыгнулся, отёр губы и с любопытством воззрился на Инучиё.

Поначалу оба молчали, внимательно изучая друг друга. Всадника явно заинтересовало, не столько внешность путника, сколько его оружие, лежавшее у него на плече и придерживаемое рукой. Инучиё же, подумал лишь то, что этот невоспитанный и странно выглядевший человек, не иначе, как один из вассалов князя Ода.

– Тебя, что манерам не учили?! – нарушил недолгое молчание Инучиё. – Куда ты летишь сломя голову?! А ну извинись!

Всадник удивлённо вздёрнул правую бровь, криво ухмыльнулся.

– А ты ещё кто? – произнёс верховой в таком тоне, будто заметил его только сейчас.

– Издеваешься?! – возмутился Инучиё. – Я шёл по дороге, прямо перед тобой! Ты меня чуть не сбил идиот!

– Вот же занятно, – всадник был будто сам себе на уме. Он медленно пустил своего коня вокруг Инучиё, не переставая разглядывать его длинное копьё. – Интересно, а им вообще можно сражаться?

– Ты меня слышишь вообще?! – пытался докричаться до конного юноша. – Если не извинишься, я покажу тебе его в действии!

– А ты ещё кто? – всадник вновь посмотрел на пешего, удивлённо, будто впервые увидел. Но, на этот раз обратил своё внимание на него. – Вот же пугало! Ты, из саругаку, что ли?

– Мне это уже надоело! – не вытерпел Инучиё такого обращения. Он и раньше не отличался особой сдержанностью, особенно, когда дело касалось его внешности, а выйдя в мир, и подавно не собирался позволять над собой издеваться. – Я кабукимоно! Я не пугало!

Убивать всадника Инучиё не собирался, поэтому ножны с наконечника не скинул, но покалечить его, он был просто обязан. Скинув яри с плеча, о сделал пару прыжков назад, увеличив дистанцию, схватился за древко обеими руками, направив его остриём в грудь коня. Инучиё прекрасно знал, что было необходимо для победы над всадником – сначала, нужно скинуть его с лошади, а для этого, следует опрокинуть саму лошадь, а как это сделать, если не копьём.