Легенды Сэнгоку. Семизубый меч

Вновь оказавшись на проспекте Сундзаку, делегация Этиго во главе с князем Нагао въехала в ворота Дайдайри15. Ту был целый город внутри города. Повсюду разнообразные строения с одинаковыми крышами с синей черепицей: дома знати, многочисленные ведомства, храмы, сады для прогулок и прочее, прочее. Само главное здание – Мияги, где жил Император, стояло в северной части, ровно по центру этого огромного комплекса. Несколько дворов, у каждых ворот которых охраняли разодетые в пух и прах, лучники. Все благородных кровей, разве, что ниже рангом. Каждый двор здесь стоял примерно на кэн выше предыдущего, так, что приходилось подниматься по ступенькам.

Процессия остановилась перед главным двором, огороженным невысокой деревянной стеной ярко-красного цвета. Отсюда все пошли пешком. Кагэтора почувствовал себя облегчённым, когда выбрался из паланкина, но не вымолвил и слова, а лишь уверенно проследовал дальше.

Мияги, что открылся взорам людям Этиго, поражал своими размерами, хотя имел всего два яруса. Князю Нагао даже показалось, что он превосходил высотой даже тэнсю Касугаямы. Солнечные лучи, стоявшего в зените святила, создавали иллюзию лазурного моря, играя бликами на блестящей синей крыше. Казалось, что второй этаж, в отличии от белоснежного первого, декорированный резьбой на красном дереве, вздымался из морской пучины.

Вскоре, Кагэтора оказался внутри. Тут, вопреки ожиданиям, оказалось не так уж и броско. Темноватое и совсем небогатое помещение, освещалось лишь несколькими десятками свечей. Солнечный свет проникал лишь через три, раскрытых парадных двери. Зато, место здесь хватало с лихвой. Князь Нагао отметил, что в одном этом помещении, можно разместить половину всей армии Этиго. Заняв место в третьем ряду, что соответствовало его рангу, он начал ждать.

Все его соседи по ряду выглядели совершенно одинаково, – синие мантии – каригину с разрезами на плечах, высокие шапки эбоши или кам16. Различались они разве, что по лицам, телосложению и родовым камон. Вообще все собравшиеся в этой зале люди, ряд за рядом, от самого входа, до помоста где сидел Император, закрытый полупрозрачной ширмой, переливались двенадцатью разными цветами своих одежд.

Вскоре, когда все собрались, за Императорской ширмой зажгли свет и все смогли немного разглядеть божественного тэнно. Оказалось, что Император Огимачи, сорока трёх лет от роду, был уже достаточно седой. Продолговатое лицо, чуть сплюснутое, с прямым, без изгибов носом, выглядело непоколебимо. Держался он с достоинством. Облачённый в белые одежды сокутай, с золотыми рисунками цветов мандарина, он величественно оглядел всех присутствующих и подал едва заметный знак, человеку, сидящему ближе всех к нему.

Конечно, мало кто, кроме Кагэторы смог так подробно разглядеть Императора и даймё Этиго смог отметить, что в Огимачи тэнно было больше грубого и мужского, чем утончённого аристократизма.

– Его божественное величество… – начал нараспев говорить человек в первом ряду, одетый в фиолетовое. Молодой, не старше тридцати с живым лицом, несмотря на то, что ему, в который раз приходиться произносить долгую монотонную речь с перечислением эпитетов, титулов и предков Императора от сего дня и до самых истоков. Казалось, это ему даже нравиться, и он несказанно рад, что может присутствовать на подобных приёмах. – Огимачи тэнно! – закончил он восторженно. То был канпаку Коноэ Сакихиса, один из самых богатых и влиятельных людей в Киото.

После объявления, канпаку начал предоставлять слово каждому, начиная от самых высоких рангов. Большинство сводилась к отчётам о проделанных работах и какие-то совсем незначительным просьбам. Это отнимало много времени и заставляло ждать низшие чины, что пришли с куда более серьёзными делами.

Наконец, очередь дошла и до третьего ранга. Тех, кто сидел пред ликом божественного в тёмно-синих одеждах. Первым, предоставили говорить тринадцатому сёгуну Асикага Ёшитэру.

Он был едва ли старше Коноэ. Без усов и бороды, но на лице уже присутствовали боевые шрамы. Среднего роста, крепок и статен, совершенно не похожий на своих мягкотелых предшественников. Взгляд мужественный, волевой, с мальчишеской задорностью, что несомненно говорило о его малом жизненном опыте. Кагэтора даже заметил, что руки сёгуна покрывали мозоли и как было известно, появились они от рукояти меча. Мало того, что с самого детства Ёшитэру провёл в изгнании и боях, так ещё и слыл одним из лучших мастеров кэндзюцу в Кинки. Сам знаменитый фехтовальщик и создатель стиля Касима-рю Цукахара Бокудэн обучал его. Князю Нагао эти качества Асикага вселяли уважение, а как водиться, в людях он не ошибался.

Ёшитэру говорил в основном о продвижении войск в Кинки и близ Киото, о даймё, с которыми довелось ему общаться и тех, кто разделял его идеи об объединении земель. Поспешил он заметить и о ходе строительства его новой резиденции на улице Муромати – замке Нидзё. Старая ставка сёгуната была сожжена много лет назад в результате боёв за столицу.