Легенды Сэнгоку. Золотой остров

– Зато ты сидишь в одном косодэ и даже не удосужился накинуть, что-нибудь сверху!– с лёгким, добрым укором произнесла мать. Госпожа Тора, а ныне, монахиня Сэйган-ин, подошла ближе к сыну, тот низко поклонился и она села рядом с ним. Приняв постриг, она осталась всё той же, прекрасной женщиной, какой была ранее. Её не портили даже монашеское одеяние и капюшон. Всё та же грациозная походка, кошачий взгляд и невообразимое спокойствие, что даже Кагетора, со своей невозмутимостью, мог позавидовать.

– Я уже не мальчик матушка, и могу позволить себе…

– Ах вот ты как заговорил!– перебила сына Сэйган.– Значит, став даймё, покорив всю провинцию и забрав не мало вражеских жизней, ты уже не мой мальчик? Будь ты хоть Император, моим сыном ты останешься навеки и я до конца своей бренной жизни, имею права тебя оберегать.– женщина, развернула, принесённый ею, свёрток, и извлекла от туда белый хаори с рукавами до локтей, меховым подкладом, с родовым гербом Нагао на спине, и вручила князю.– Вот, надевай.

Кагетора не стал упираться, хотя считал, что подобные материнские заботы о нём, в его возрасте, были излишни. Он надел хаори и снова задумался.

– Тебя, что-то тревожит сын мой?– ласково спросила Сэйган.

– Честно говоря, я и сам не знаю.– грустно отозвался князь, потупив взор.– Мне кажется, что с наступлением мира, мне просто нечем заняться. Всё это время, я только и делал, что воевал, а теперь, мне стало, как-то, тоскливо. Иногда я думаю, что я стал слишком воинственен и кровожаден. На мне больше нет доспехов, и катану я беру лишь раз в день, а в седле я не был уж несколько дней. Я так долго к этому шёл, что мне даже было невдомёк, что станет со мной после этих сражений.

– Ты просто ещё очень молод сын мой.– произнесла женщина.– За свою недолгую жизнь, ты только и делал, что тренировался да сражался. Но ты так и не успел пожить в мирное время. Таков твой удел воина и самурая. Это пройдёт, и ты привыкнешь. Став даймё, ты возложил на себя великую ответственность. Ты обязан не только вести войска в бой, но также ты в ответе за свою землю и людей, на ней живущих. Ведь Этиго населяют не только воины. Здесь очень много обычных людей. Научись налаживать с ними контакт. Ты ведь это делал, когда впервые пришёл в Точио, забыл?

– Тогда, я ещё не знал, что такое боевой пыл.– ответил Кагетора.– Вы правы матушка. Я немного забыл, что значит быть хозяином в мирном доме. Что вы мне посоветуете?

– Ты видимо сильно заскучал, раз просишь у меня совета!– немного удивилась Сэйган.– Когда, после долгих лет, я впервые увидела тебя в Касугаяме, тебе не нужны были ничьи советы. Я узрела великого Нагао Кагетору, который, без боя захватил Касугаяму, руководил своими вассалами, как настоящий полководец. Тогда, ты не нуждался в советах. Возьми себя в руки и прими участие в делах своих людей. Разлука с дочерью Усами совсем, гляжу, тебя разбила. Я думаю, ты только по этому, хочешь взять в руки клинок и ринуться в гущу сражений.

Кагетора поднял взгляд на мать. Упоминание о Нами, вызвало в нём замешательство. И возможно, Сэйган была права. Покончив с войной, в которой, молодой князь, отвлекался от своих чувств, к своей бывшей возлюбленной, на него снова нахлынули воспоминания, о проведённых днях с ней и о тяжёлом расставании.

– Вы, как всегда, правы матушка.– поклонился Кагетора.– Я слишком размяк из-за этого. Мне нужно забыть о ней раз и навсегда.

– Вот именно.– согласилась Сэйган.– Обет, что ты дал, священен! Взяв на себя подобные вещи, нужно идти дальше. Твой путь на этом не заканчивается.

Кагетора, ещё раз, почтительно поклонился и решил перевести тему разговора.

– Матушка, ты присоединишься к нам на праздник Сёгацу?

***

К торжеству всё было готово. В главной зале замка Касугаяма, собралось много гостей. Хоть праздник и был, для каждой семьи, личным, Кагетора считал своей семьёй всех тех, кто разделил с ним это тяжкое бремя войны. Конечно, многих не хватало, но и присутствующих было достаточно.

Во всех комнатах замка, были развешаны ивовые и бамбуковые ветки, украшенные ,деревянными и бумажными, фигурками обезьяны,– символом наступающего года. Над помостом, где сидел даймё, висели хамаими– стрелы с белым оперением, приносящие в жилища воинскую удачу. Присутствующие одели на себя самые красивые кимоно и хитатарэ, что имелись у них. Китадзё Такахиро, который и без того любил броско одеваться, надел на себя всё самое яркое, что аж глаза слепило. Ровно в полночь, все высыпали во двор замка. Касугаяму огласили удары храмовых колоколов. Наоэ, Амакасу и ещё несколько вассалов взяли в руки кумадэ, некое подобие граблей, похожих на медвежью лапу и при каждом ударе колокола гребли ими воздух, загребая в дом счастье под всеобщий смех. Когда колокол пробил сто восемь раз, все поздравили друг друга с Новым Годом Обезьяны и отправились праздновать внутрь замка.