Легенды Сэнгоку. Золотой остров

Угощения были самые разнообразные. Какидзаки и Санпонджи, любившие выпить и повеселиться, принялись за сакэ, заедая их эби– креветками с соевым соусом. Коджима Ятаро, любивший не только подраться, но и хорошо поесть, уплетал моти-лепешки из клейкого риса, камабоко – пирог из рыбы с белым мясом, приготовленный на пару. Потом здоровяк перешёл на суп дзони, всё с теми же моти, но только в бульоне. Покончив с супом, Ятаро стал искать новое лакомство, чтобы закинуть его в своё бездонное чрево. Сакэ он не пил, боялся, что может потерять контроль над своей яростью и покалечить кого, ненароком, а то и того хуже. Наоэ налегал на более полезную еду,– пюре из каштана и варёные водоросли-комбу. Этой ночью столы просто ломились от еды.

Кагетора сидел на помосте, во главе праздника, наблюдая за веселящимися вассалами, и тихо попивал сакэ. Рядом с ним, сидела госпожа Сэйган-ин. Она, в отличии от всех присутствующих, воздерживалась от угощений. Сестры Кагеторы, Айи, с её мужем Масакаге, не было на празднике. Всё потому, что Айя была беременна и шумные, беспокойные праздники, ей не к чему. Кагетора отправил сестре письмо с поздравлениями и подарками, как впрочем, и многим, кому не довелось попасть на торжество в Касугаяму. В числе этих немногих числились; сюго Уэсуги, который, в последнее время сильно захворал, старик Накадзё, не любивший праздники вообще и Шибата Цунасада, вечно занятый в своих владениях. Остальные же были здесь, включая Иробэ и Каджи. Последний, даже взял с собой жену, вторую сестру князя,– Оген. Когда Кагетора, во время своего похода на север, заезжал в замок Сасаки, Оген показалась ему довольно скучной и мрачной особой, как и вся тамошняя обстановка, но здесь женщина преобразилась. Она весело хохотала с другими жёнами самураев и даже, кое-где, могла пошутить. Не так, как её муж, а вполне приемлемо.

Веселье, тем временем, разгоралось всё сильнее. Как и ожидалось, Какидзаки и Санпонджи, поднабравшись, решили поспорить, сможет ли пьяный Кагеие станцевать с копьём, удержав на наконечнике полную чарку сакэ. Спор решили закрепить делом. Какидзаки приказал принести ему яри и, шатаясь, вышел во двор. Любопытствующих оказалась, целая тьма. Даже сам даймё решил выйти и посмотреть на это зрелище.

Когда слуга принёс требуемое, Кагеие схватил в правую руку копьё, ровно посередине древка, а в левую взял веер-тэссэн, на наконечник установили, налитую до краёв чарку. Наконечник яри был довольно длинный и широкий, так, что для умелого воина, задача была бы не трудной. Но Какидзаки был пьян, да ещё и танцевать собирался. И тут началось.

Кагеие раскрыл тэссэн и медленно, изящно, будто выполнял ката, начал двигаться, постепенно ускоряя темп. Потом, он заорал. На самом деле, храбрый воин пытался петь, но со стороны, это выглядело как крик, или даже вой пьяного волка. «Пел» Какидзаки про свои подвиги, свершённые на службе у Тамэкаге и Кагеторы. Его копьё, кружилось из стороны в сторону и выписывало петли, но сакэ так и не проливалось. Санпонджи даже побагровел от обиды. Кагеие, явно назначил хорошую цену за проигрыш. Закончил Какидзаки под бурный шквал аплодисментов и похвал. Самурай похвально поклонился, подкинул на наконечнике чарку и поймал её своим лицом. Что-то, в рот ему, конечно, попало, но остальное растеклось по жёсткой бороде. Теперь, наблюдателям, пришлось надрывать животы от хохота, а Саданага объявил, что спор проигран.

– Ты мошенник!– закричал Кагеие.– Я станцевал не пролив не единой капли, то, что было потом, не считается!

– Ты меня не обманешь!– отпирался Санпонджи, стоя на пороге энгавы и грозя кулаком.– Нужно было завершить всё до конца! Я не отдам тебе коня, даже не жди!

Чтобы не дошло до драки, в спор вмешалась госпожа Сэйган-ин. Хоть победа Какидзаки и была на лицо, она решила не оставлять Саданагу в обиде.

– Саданага-сама,– обратилась она к самураю.– раз ты считаешь что Кагеие-сама, выполнил уговор не до конца, то отдай ему коня не полностью.

–Это как?– Санпонджи недоумённо посмотрел на монахиню.– Разрубить его что ли?!

–Зачем же так жестоко? Ведь вы человек благоразумный и храбрый и, несомненно, поступите достойно!– похвалила она Саданагу. Тот, в свою очередь, гордо выпячил грудь и задрал подбородок. Сэйган продолжила.– Отдайте одного лишь коня, а снаряжение оставьте себе.

– Мы о снаряжении не договаривались!– удивился Санпонджи.

–Господин Кагеие прекрасный наездник, зачем ему конь без снаряжения.– убеждала самурая монахиня.– Жеребец ведь боевой?

–Боевой.– согласился Саданага.

– Тогда, что за приз такой,– голый конь, без седла, стремян и поводья? Наверняка, у него и броня имеется?

– Есть немного.– кивнул самурай. Женщина, явно, загрузила его излишними раздумьями, потому как, взгляд Санпонджи, был совершенно отсутствующим.– Хорошо!– он хлопнул себя по колену.– Пусть забирает коня! Но снаряж… жение, я оставлю себ…бе.

–Вот и славно!– подытожил Наоэ.– Давайте дальше веселиться! Нечего нам, в начале нового года, сориться попусту!