Легенды Шаннары. Служители темных сил

– Поэтому я намерен вернуть тебе право жить попрежнему, без всяких ограничений, – продолжил он. – Я надеюсь, что ты оправдаешь мое доверие и будешь полагаться на здравый смысл, когда испытаешь искушение выкинуть чтонибудь эдакое. Никаких побегов под влиянием минутного порыва, никаких опрометчивых поступков ради удовлетворения своего любопытства и никаких вылазок за пределы долины по какой бы то ни было причине. Договорились?

Фрина кивнула:

– Договорились.

– Это очень важно, учитывая то, о чем я намерен просить тебя. Ты уверена, что сможешь жить по этим правилам?

– Я смогу жить по ним.

– Очень хорошо. В таком случае забудем о последних двух неделях и будем надеяться, что Серый Страж найдет способ вырвать несчастную девочку из лап Троллей.

Внутри у принцессы все сжалось при этих словах, но она постаралась ничем не выдать своих чувств.

– Как я уже говорил, мне коечто от тебя нужно. Ты больше не будешь работать с целителями. Предоставим заниматься этим Изоэльде.

Фрина внутренне поежилась. Она не могла заставить себя говорить об этом и еще о коекаких вещах.

– Я хочу, чтобы ты снова отправилась в проход АфалионПасс, – закончил он.

Она вздрогнула и, не веря своим ушам, уставилась на отца.

– Но разве ты не запретил мне выходить…

– За пределы долины, – договорил король за нее. – Совершенно верно. Запрет остается в силе. Я хочу, чтобы ты поднялась к проходу и узнала, как там обстоят дела. Спроси у Оруллианов, что они думают по этому поводу. Они оба там, помогают возводить защитные укрепления. Хорошенько осмотрись на месте. Мне нужно мнение непредвзятого наблюдателя, а ты – самая независимая особа, которую я только знаю. То есть, я хочу сказать, что ты, помимо всего прочего, способна увидеть то, чего не видят другие, так как можешь быть объективной. – Король заметил, что по липу дочери скользнула тень неуверенности. – Я говорю то, что есть, Фрина, пусть даже это кажется тебе комплиментом. Ты не станешь говорить мне чтолибо только ради того, чтобы сделать мне приятное. А мне очень нужна правда. Как идет работа? Насколько надежны укрепления? О чем думают и говорят Эльфы теперь, когда защитная стена рухнула? Вот что я хочу знать. Чистую правду, и ничего, кроме правды. Ты пойдешь туда?

Фрина встала, подошла к отцу, наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Конечно, пойду. Спасибо, что доверил мне такое важное дело.

– А кому еще мне доверять, как не тебе и Изоэльде? – вздохнул он.

Она прикусила язык, так как с него готовы были сорваться обличительные слова, и выслушала отца до конца. Он поставил ей условие: она отправится к проходу в сопровождении Эльфийских Охотников, которые будут одновременно и ее почетным эскортом, и телохранителями. Фрина согласилась без возражений – она понимала, почему отец считает, что ей опасно отправляться в горы одной. Принцесса смягчилась, узнав, что ей позволено самой выбрать маршрут, по которому они пойдут к проходу, если только сопровождающие не сочтут его чрезмерно опасным. Она сделает соответствующие выводы и представит королю отчет по возвращении. На все про все ей отводилось три дня; король полагал, что этого вполне достаточно.

– Я не могу дать тебе больше времени. До предполагаемой встречи с Троллями осталось восемь дней, – пояснил он. А мне еще предстоит собрать и отправить хорошо вооруженный отряд для обороны прохода. В самом ближайшем будущем мне придется держать речь перед моим народом. Я более не могу откладывать это, как бы мне ни хотелось. У нас осталось совсем мало времени, Фрина.

Она была согласна с ним целиком и полностью и, поскольку вопросов у нее не возникло, решила оставить все как есть и отправилась собираться в поход. Запихивая одежду и другие личные вещи в заплечный мешок, она вдруг ощутила мимолетный укол сожаления при мысли о том, что ее недавние спутники не смогут составить ей компанию в этом путешествии. Особенно ей не хватало Пантерры Ку, о котором она не переставала думать с тех пор, как он покинул Арборлон вместе с Серым Стражем. Естественно, думать о Пантерре было намного приятнее, чем о мачехе, хотя дело было отнюдь не в предпочтительности выбора, а в чувстве привязанности. Даже сейчас этот юноша интриговал ее, чему она не могла найти разумного объяснения, как ни старалась.

Фрина вздохнула и вновь задалась этим вопросом, стоя посреди своей спальни и глядя на заплечный мешок. Она сознавала, что отчасти ее стремление увидеть Пантерру объясняется его недоступностью. Он – Человек, она – Эльфийка, а это – непозволительное сочетание, особенно с учетом того, что она принадлежит к королевской семье. Он не мог быть рядом с ней, но от этого становился лишь еще более желанным. В какойто мере виной тому была его профессия, предполагавшая уединенный образ жизни, но ведь он и не стремился стать частью остального мира. Как же ему должно быть одиноко! Разве мог он, занимаясь своим делом, быть счастливым? Ведь ему не с кем было перемолвиться словом, за исключением Пру Лисс. Он был оторван от всего, вдали от дома читая следы и разгадывая причины поведения разных животных.