Легенды Шаннары. Служители темных сил

В том, что случилось с Пантеррой и Пру, она продолжала винить себя, поскольку буквально принудила их отправиться на разведку, несмотря на то что они не хотели идти. Она ненавидела себя за такие мысли, потому что ей хотелось думать, что при данных обстоятельствах она поступила правильно. Она теперь должна была спасти Следопытов, потому что в противном случае будет проклинать себя всю жизнь.

Фрине отчаянно хотелось, чтобы произошло хоть что-нибудь. Но часы все так же тоскливо тащились один за другим, день все не кончался, а они ни на шаг не приблизились к своей цели — спасти юношу и девушку. Таша предупредил ее, что нужно иметь терпение, что именно спешка навлекла на них нынешние неприятности. «Твоя спешка», — с полным на то правом мог добавить он.

И это было правдой, так что вряд ли стоило бы упрекать его, вздумай он напомнить ей об этом.

Спустя некоторое время Фрина почувствовала, что ее веки наливаются тяжестью. Она знала, что должна разбудить своих двоюродных братьев, но ей страшно не хотелось просить их о чем-либо, а тем более демонстрировать свою беспомощность. Она уперлась носками сапог в камень и принялась вращать ступнями, пока ей не стало больно так, что на глазах у нее выступили слезы. Зато чувства вновь обострились. Фрина подумала о Пане, о том, что ее тянет к нему, что он очень нравится ей, хотя она совсем его не знает. Крайне редко член королевского дома Эльфов имел близкие отношения с простолюдином (что вообще исключалось, если последний был Человеком), но ей пришлась по душе мысль совершить шокирующий поступок. Озноб сладостного волнения пробегал у нее по спине при одной только мысли об этом.

Кроме того, ей совсем не нравилось делать то, что говорили ей другие. О, разумеется, не в том случае, если этим «другим» оказывался ее отец. Он был королем. Предъявляемые к ней требования вызывали в ней бурю протеста, особенно когда ее заставляли делать то, что было связано с каким-нибудь замшелым кодексом поведения, который следовало выбросить на помойку еще много лет назад. Нельзя выйти замуж за простолюдина? При чем здесь это? Она и не думала о замужестве. Она хотела всего лишь проводить с ним больше времени и узнать его получше. Он заинтересовал ее своей отстраненностью и немногословием. Ей нравилось, как он смущался и краснел, когда она смело заговаривала с ним. Ей нравились те ощущения, которые она при этом испытывала.

Принцесса вновь устремила взгляд на лагерь Ящериц. Ничего. Она опять принялась пинать камень носками сапожек, но это занятие быстро ей прискучило, а веки снова наливались тяжестью. Что, если она смежит их всего на минутку? Почему бы и нет? За какие-то несколько минут в принципе ничего не может случиться. Все, что ей сейчас нужно, — вздремнуть всего несколько минут.

Она сначала устремила взгляд на небо, а потом перевела его на горизонт. Солнце закрыла туманная дымка, а земля была абсолютно безжизненной. Полное отсутствие цвета. Присутствие Ящериц почему-то не оживляло вид. Это была уродливая, мрачная и неприветливая земля, и Фрина пожалела о том, что подумывала покинуть долину. Когда все закончится, все они вернутся туда и останутся там навсегда. Эта земля была непригодной для Людей, Эльфов и вообще для кого угодно.

Фрина устроилась поудобнее и закрыла глаза.

Когда она почувствовала чью-то руку на своем плече, то поняла, что крепко уснула.

Но было уже поздно предпринимать что-либо.

А в глубине лагеря Троллей в одном из множества шатров Пантерра и Пру ожидали возвращения Арика Сарна. Они не знали, сколько минуло времени, но Пану почему-то казалось, что прошло несколько долгих часов. Они почти не говорили между собой, слушая, как утекают в прошлое минуты, а те слова, которыми они все-таки обменивались, звучали вымученно и натянуто. Каждый старался вселить в другого хоть каплю надежды и утешался уже тем, что они были вместе. Снаружи доносились голоса, звуки лагерной жизни — неумолчный монотонный гул, характерный для большого скопления людей и животных. Он навевал мысли настолько неприятные, что Пан и Пру старательно гнали их прочь, изо всех сил пытаясь не обращать на них внимания. Пан не преуспел в борьбе с мыслями о свободе; он не мог не думать об этом, даже признавая, что шансов на побег у них нет. К тому же его одолевали и более приземленные желания.

Ему хотелось принять ванну и переодеться.

Ему хотелось снова увидеть солнце.

Ему хотелось навсегда остаться в долине, ставшей для них домом.

Он как раз вспомнил еще об одном своем желании, когда неясная возня за стенами их тюрьмы заставила его поднять голову. Когда полог откинулся и в шатер вошел Арик Сарн, юноша вперил в него вопросительный взгляд. Тролль подошел к ним не оглядываясь — полог проворно опустила чья-то рука, — присел на корточки рядом с пленниками и наклонился к ним.