Легенды Соединенного королевства. Мир света

– С твоего позволения, я избавлю заданный мне вопрос от смысловой грубости и перефразирую его так: «Когда я протянул ноги, Лес Скорби обратил меня в то, во что обратил. Почему я такой?» Отвечаю. Как ты правильно подметил, существует множество видов того, что большинство величает призраком: фантом, цапаш, хирко, липачи, айгуб, каха, всех и не перечислишь. После смерти индивидуум представляет собою нечто в виде квинтэссенции сознания, которое несёт в себе груз витальных аспектов. При выполнении ряда условий в сакральной местности душа не возносится на небеса. И тогда по витальным аспектам формируется новая личина. Был сильным как огр и глупым как пробка? Отныне ты цапаш. Был ловким и хитрым? Теперь ты липачи. Был мудрым и рассудительным. Вжик – и ты хирко. Был бездарным и искал у моря погоды? Поздравляю, ты – каха. Было в тебе всего понемногу? Обернись фантомом. Изюминка преобразования, конечно, в доступном могуществе. Например, каха может насылать на людей только беспокойные видения. Липачи вызывают приступы трусости и удушья, а цапаш причиняет телесные повреждения. То есть в зависимости от того «кто ты», будешь уметь «что-то».

– Я не совсем понял, что такое витальные аспекты.

– Витальные аспекты – это некое руководство по эксплуатации, которое невозможно перебить в угоду зачарователя. Никак из мёртвого пьяницы не изваять «дохо». Хоть ты тресни, по окончанию преображения он будет каха.

– Это фундаментальный принцип?

– Фундаментальнее некуда.

– Значит, он распространяется и на Лес Скорби?

– А вот этого твой учитель не знает…

– Калеб, я, наверное, ослышалась! – рассмеялась Эмилия. – Разве есть что-то, чего ты не знаешь?

– Не знаю, но имею кучу тезисов в доказательство как «за», так и «против». Хочешь их послушать?

– Мой дорогой, девочкам не нравятся долгие рассуждения о мертвецах и зловещих церемониалах. Нам подавай истории о любви и приключениях.

– И обязательно с хорошей концовкой? – улыбнулся я.

– Ну, разумеется, старый гриб, а с какой ещё? Плохого и так хватает.

Грешем, было принявшийся точить клинки о плоский камень, отложил своё занятие в сторону.

– Ваши научные умозаключения нашли отклик в моём прошлом…

– В твоём рассказе будет что-нибудь про любовь или приключения? – перебил я.

– Нет… Наверное, нет.

– Хотя бы счастливый конец там присутствует?

– Тоже нет. Он… обычный.

Я театрально всплеснул руками.

– Эмилия, затыкай уши!

– Фу, Калеб, до чего же ты противный!

Моя подруга ущипнула меня за ляжку.

– Грешем, запомни, щепотка юмора для женщины как глоток свежего воздуха, без него они вянут и сохнут… Ай!

Я получил ещё один щипок.

– Продолжай, пожалуйста, – попросил я, потирая зудящую кожу, коготки у Эмилии острые.

– С чего?.. Ах, да. Когда-то Лес Скорби был моим прибежищем. Я жил не в самой чаще, а на периферии, однако и там мне довелось повидать уйму странных и необычных вещей. Однажды, когда я уже был вхож в разбойничью шайку, мы скрывались от солдат Вельдза. Тремя днями ранее наши парни замахнулись на проезжающий экипаж одной из фрейлин…

– Всех псов на дыбу! – прорычала Серэнити.

Грешем благоразумно отсел от Великого инквизитора.

– … её стража отбилась, а затем, надо полагать, экипаж поспешил в ближайший форт, где был поднят по тревоге весь личный состав. На нас объявили настоящую охоту…

– Правильно сделали!

От греха подальше вампир перебрался ко мне.

– Так вот, наш главарь порядком струхнул, да и мы тоже! Сотня мечей на хвосте, как ни как. Выбор у нас был небольшой – встретить врага лицом к лицу и, несомненно, умереть или забраться вглубь черноствольника. Идти в Лес Скорби никому не хотелось, но на тот момент это казалось нам меньшим из двух зол.

– Зло вы несли в себе!

– Переходи к сути, – сказал я, видя, как закипает Серэнити.

– Эм? Кхм.

Грешем кашлянул в кулак.

– Подгоняемые страхом, мы забрались довольно далеко. Деревья слева и справа смыкались единым строем. Листья прикрывали наши чёрные одежды и помогали слиться с вездесущим сумраком. Мы немного успокоились и легли спать под большим дубом. Ночь погрузила нас в абсолютную темноту, которую спустя час или два прорезал хохот. Мы повскакали со своих мест и вопреки всему запалили факелы. Нет, то не был довольный капитан с эмблемой ворона, смеялся наш товарищ. В отблеске огня его глаза лезли из орбит, а от непрерывного гогота челюсть съехала вниз и перекосилась. Он исторично размахивал саблей, пока случайно не перерубил себе лезвием горло. Сабля выпала из рук, а смех сменился хрипом… и тут он начал плясать, заливая всё вокруг кровью. Выверенным ударом я усмирил его. Сошёл с ума, с кем не бывает? – подумал я, но вдруг увидел, как из окровавленного носа вытекает тоненькая молочная струйка похожая на дым. Струйка издавала притягательную мелодию. Она явно завлекала меня склониться над трупом. Невероятным усилием я поборол морок. Подувший ветер подхватил молочную нить. Истончаясь и музицируя, она растворилась в дебрях. Думаю, это был призрак, но какой-то особенный, умеющий вселяться в живых людей. Я прав?