Легенды Соединённого Королевства. Величие Света

– Да, да, я ушел в Гамбус почти сразу после того, как Урах направился к Своей Судьбе. И я мог, хоть и ограниченно, влиять на ход бегущей вперед истории! Мое признание самому себе в том, что я оступился, лишь подлило масло в огонь моего рвения! Всем сердцем я алкал и до сих пор алчу вновь прильнуть к груди Ураха. Но понимая, что тому уже вряд ли быть, я, минувшей осенью, исподволь, взялся исправлять и то, что произошло из–за меня – Дроторогор и то, в чем моей вины нет – Таурус. Впрочем, откатимся немного назад. Примерно за четыре десятилетия до Пророчества Полного Круга, Боги–Идолы, подозревая, что я намерен явиться кому–нибудь из героев и рассказать ему о том, как бороться против только перебравшегося через Грань Дроторогора, поймали меня во Вселенском Куполе. Они окружили меня и сломили. Не полностью, но настолько, чтобы речь более не принадлежала мне. Потом они занялись своими насущными делами, а меня, помятого и раздавленного, словно бы выкинули на помойку. Вот из-за этого упущения, того, что Они не истерзали меня окончательно, наш Мир еще жив. Этот меч, Избранные, мой меч. Задолго до того, как оморы облюбовали Ол–То, я засунул его здесь в алтарь. Он – мой вечный знак преданности Ураху. Сейчас он стал нашим спасительным маяком. Взяв мой меч в руку и облив его своей кровью, ты, Калеб, сломал некие невидимые барьеры Вселенских запретов. Да, тебе интересно какие, но у нас на это нет времени.

Нолд Темный улыбнулся.

– Еще чуть–чуть, и мы приблизимся к развязке. Пророчество Полного Круга и как одолеть Дроторогора. Об этом и не только. Я провидел месяц, день и час, вплоть до минуты, когда Фабиан Темный, загипнотизированный Блюдером Рови, вонзит кинжал в своего отца Вильгельма. Я знал дату, потому что Ее поместил в меня Урах. Она всплыла во мне сразу по осознанию того, что я являюсь сосудом–хранителем. Пророчество Полного Круга – есть важная веха в метафизической трансформации Ураха. Когда Оно грянуло, Энергетические Завихрения Света и Тьмы были столь импульсивны, что я, хоть и зажатый в каменного Бога–Идола, смог применить Их нам на пользу.

Наш с Настурцией собеседник указал на меня двумя пальцами.

– Ты – Избранный, Калеб. Вселенной или Девяносто Девятью, а может и Сотой, неважно. Но ты такой. Еще до твоего рождения Кто–то определил или Что–то определило тебя на Свершения. Ты предстал передо мной в замке Шальха. Неестественно восприимчивый к Аномалиям и умный по меркам людей.

Сложив ладони домиком, Нолд Темный, бесстрастно глядя на то, как я краснею, серьезно промолвил:

– Я не хвалю тебя и не набиваю тебе цену. Ты – Печальное Орудие Многих. И мое, в том числе. К Добру, как по мне, и к Худу, по мнению Тауруса. Ты – Долото, крошащее базальт Высших Сил в пыль. С обожжённой в Ордене Инквизиции ногой, ты лежал в спальне дворца. Войдя в твой сон, я, безмолвный, Откликом Мощи, скинул тебе тоненькую петельку, ведущую к ковру всего Узора. К тому, где кроется Истина. К тому, как найти Пророчество Полного Круга, принять Его и осуществить. Ты сообразил и пошел к Эмириус Клайн.

Первый король Соединенного Королевства запнулся. Он поднял брови, поглядел по сторонам и отрывисто продолжил:

– Матрона Тьмы. Ей ты тоже показался «выгодным». А может, и нет. Я так до конца и не понял, что за игру она вела. Естественно, что Эмириус чувствовала Пророчество Полного Круга не меньше моего. Хотела она встать на одну планку с Богами–Идолами и Высшими Духами, или так своеобразно, чтобы не унюхал Таурус, толкала тебя к исполнению Завета Ураха – не знаю. Однако факт есть факт – Пророчество сбылось. Все висело на волоске, все было очень хлипко и хрупко. Почти на острие ножа! Особенно, после того, как Мил’Саак, со смертью Митара Бризза, скинуло свою защиту, и Красный Палач получил доступ к Гамбусу и ко мне, к четвертому сосуду–хранителю. Эмириус – выдающийся и бесстрашный воин, но она не берсеркер, и ей свойственно все продумывать до мельчайших подробностей. Я тешу себя мыслью, и от этого мне как–то легче, что вся затея была выверена ею с филигранной точностью. Ведь не будь тебя в Первородном Соблазне, не потеряй Таурус контроль над ситуацией, не решись Фарганорф на самопожертвование, все бы пропало. Урах бы погиб.

Нолд Темный пожал плечами.

– Эмириус либо гениальна, либо… Подберите слово сами.

– Она такая одна, – сказал я, вспоминая те великолепные и трансцендентные глаза–океаны Матроны Тьмы.

– Наверное, это самое верное определение, – странно улыбнулся Нолд Темный. – В твоих сегодняшних путешествиях я был всегда рядом. Иногда я умудрялся пробиваться к тебе в грезы. Помнишь, как тебя в них охватывали смутные видения, окрашенные волшебством Хрипохора? Его рунами и элегиями? Их насылал я.

Нолд Темный смежил веки, а затем, будто бы читая какой–то текст, монотонно произнес:

– «Море душ стремится выйти на волю, объединиться в одну», – это цитата. Ею и прочими, теми, что отложились в твоем подсознании, и теми, что нет, я готовил тебя к тому, что намеревался обрести Хрипохор – Юкцфернанодона.