Легенды темного тысячелетия

Вокруг кружила пылающая пыль, крохотными умирающими звездами рассыпаясь во тьме некогда величественной залы. Весь воздух, казалось, насквозь пропах энтропией, и сейчас этот воздух вдыхала одинокая девочка. Она стояла среди развалин, и сцена разрушения отражалась во влажной глубине ее сапфировых глаз. Крошки пылающей серы и кости духов плясали вокруг нее, подобные рою недолговечных мотыльков; они жалили ее бледную, испачканную кожу и бесшумно угасали. Когда девочка оглядела руины и устремила взгляд сквозь бушующее пламя, по измаранной в саже щеке скатилась одинокая слеза, оставляя за собой чистый, белый след. Слеза казалась хрустальной призмой, в которой отразились воспоминания о битве, принесшей гибель на Кэлор. Когда она упала на залитый кровью, изломанный пол, вместе с ней словно разбился и весь некогда прекрасный мир.

Над полем недавней битвы пронесся мягкий немолодой голос, подобный проблеску чистого неба среди сумрачных туч.

— Эла.

В ответ девочка слегка повернула голову, словно направив свои изящные ушки к источнику звука. Движение это сделало ее чем-то похожей на травоядное животное, опасающееся хищников и в то же время привыкшее к их постоянному присутствию: хищники представляют угрозу, лишь выходя на охоту.

— Эла, выйди из-под дождя.

Это был Эгеарн, древний и дряхлый провидец Ривалин. Его согнутое годами тело зашаркало, направляясь к девочке облаком огненных мотыльков, пляшущих в тумане дыма. Все еще остающиеся настороженными уши позволили Эла различить постукивание металлического посоха, на который опирался старик, чья походка с каждым днем становилась все менее устойчивой.

— Вряд ли это можно назвать дождем, карадок, — отозвалась девочка, выставив вперед ладони, словно ребенок, пытающийся поймать падающие с неба капли. Запрокинув голову, она посмотрела на вихрящиеся туманности янтарных искр и серого дыма, наблюдая за тем, как они танцуют и подобно косяку рыб переносятся с места на место. Оседающий пепел обжигал и заставлял слезиться глаза.

Наконец, повернувшись, Эла посмотрела прямо в старое лицо некогда великого провидца. Для эльдара он был уродлив, а кожу его бороздили глубокие морщины. Он прожил столь долгий век, что даже старейшины Кэлора не помнили его молодым. Ему многое довелось увидеть за эти годы: вначале Войну Великих Домов, завершившуюся падением Ансгара, а затем ужасное Противостояние Пророчеств, поставившее и Тэрту, и весь Кэлор на колени. И все это время горбатый, скрюченный старик-провидец не позволял померкнуть славе зала Ривалин. Лишь теперь, когда зал обратился в пылающие развалины, пошатнулся древний род Ривалин. И все же Эла видела, как в скрытых под тяжелыми складками темного капюшона глазах провидца пляшут озорные искры.

С далекого, невидимого отсюда свода выстроенного из кости духа здания неожиданно ударили потрескивающие молнии энергий варпа; искусственный мир балансировал почти на самом краю Вихря.

— Как и дождь, изливающийся на землю, эти невзгоды не вечны, моя маленькая морна. — Иссохшие, морщинистые губы Эгеарна тронула едва заметная улыбка.

Они немного побыли среди пылающих развалин — прошлое и будущее Кэлора стояли плечом к плечу, наблюдая за началом последних дней. Они лицезрели сцену гибели и отчаяния. То там, то здесь взгляд упирался в изувеченные, охваченные огнем тела, лежащие среди обломков.

— Пойдем, моя морна, мое дитя. Здесь нам делать уже нечего. — Говоря это, Эгеарн протянул руку. — Неплохо бы найти укрытие от этой грозы.

Посмотрев в мерцающие глаза старого провидца, Эла увидела в них отражение пожара. На мгновение ей показалось, что она смотрит в прошлое и вновь становится свидетелем недавней битвы, разворачивающейся в фиолетовой глубине его зрачков. В отражении возникло испуганное, искривленное болью лицо… возникло и тут же исчезло, сменившись пляской бесчисленных огненных крупинок.

— Идем, — улыбнулся старик, поворачивая руку ладонью вверх и то ли успокаивая, то ли умоляя свою юную ученицу.

Эла медленно кивнула, словно признавая правоту древнего эльдара: им предстояло много дел, если, конечно, осталось еще что спасать. Она протянула свою белую, грязную руку и вложила ее в ладонь Эгеарна. Глаза ветхого провидца блеснули из-под капюшона, и Эла показалось, будто улыбнувшись, он облизал языком губы.

Командные палубы «Неустанного гнева» погрузились во тьму; ударный крейсер шел по краю бурлящего варп-шторма. В слабом зеленоватом свете мерцающих мониторов и терминалов магистр Калидиан Эксрий отбрасывал на пол тяжелую, колеблющуюся тень. Непримиримым взглядом он всматривался в трепещущие, размытые изображения пылающих потоков варпа, круживших и бурливших на основном обзорном экране. Иссеченное боевыми шрамами и глубокими морщинами лицо воина скрывал капюшон пошитого из грубой ткани плаща, длинные полы которого тяжело свисали с темно-зеленой энергетической брони. Там, где полагалось находиться правому глазу, пылал красным огнем бионический имплантат, установленный еще несколько десятков лет назад.