Легенды всегда врут

– Белый Шар – миф, – осторожно замечаете вы. – Может, еще поищем Грааль для храмовников или Кольцо Бальмунгов?

Белый Шар был легендой, но столь древней, что уже превратился в сказку. Подобно любой другой легендарной вещи, Белый Шар (если верить всем рассказам) мог исцелять, трансмутировать элементы и наделять даром провидения. Но наиболее часто о нем упоминали как о предмете, способном исполнить одно, самое сокровенное желание. Менестрели пели про Шар в своих балладах, когда рыцарю требовалось, например, оживить погибшую возлюбленную. Он непременно находился в замке мрачного колдуна, которого следовало победить в неравном бою, дама сердца оживала, слезы, сопли, розовый занавес, слушательницы теребят батистовые платочки.

В детских же сказках у Шара все время просили богатства и славы. Впрок это, как правило, не шло, ибо сказки на самом деле – вещь суровая и практичная, должная содействовать воспитанию здравого смысла у подрастающего поколения. Ничего, мол, за «просто так» не достается. Даже поговорка такая есть у простонародья – «Не имей Шара Белого, а имей друзей ватагу смелую».

Но Коннери ничуть не удивлен вашей скептической реакцией:

– В общем-то, я и сам раньше так думал. Но во время заключения делать мне было решительно нечего, потому я довольно много читал. Это не возбранялось, а библиотека у инквизиторов просто превосходная. Там я ознакомился с малоизвестным трудом одного философа по имени Аристолет. Очень элегантный язык, здравые мысли и железная логика. И называется под стать – «Логика сказок».

Адир кивает:

– На его трактаты ссылаются довольно часто, но найти их сейчас достаточно проблематично. Жил он почти два века назад, плюс у него были какие-то трения с зарождавшейся тогда Инквизицией… Сами понимаете, мало что осталось.

– Однако, у себя они кое-что из его трудов сохранили. Наверное, чтобы врага знать в лицо, – улыбается Коннери. Как ни странно, без злости. – Если коротко, парень, то Аристолет провел много времени с учеными и сказителями других рас и выделил повторяющиеся мифы. Допустим, мифы о потопе – есть практически у всех. Кольцо Бальмунгов – это уже исключительно человеческая байка. А вот тот же Грааль, как ни странно, присутствует много где. Хотя названия разные, а чаша, куда набирают кровь мученика или героя – встречается поразительно часто.

Исходя из этого, он вывел принцип «лезвия логики». Если легенда или сказание встречается у разных рас – в ее основе обязательно лежит какое-то рациональное зерно. Чтобы его вычленить, достаточно выделить моменты, что встречаются многократно в разных источниках и отринуть детали, которые встречаются редко. Ибо, скорее всего их неправильно перевели, переврали или просто придумали.

Белый шар вошел в десятку «реальных» мифов. Наряду с потопом, Граалем и рогом Хеймдалля. Божественное происхождение королевской крови он, кстати, тоже рассматривал как миф, и опроверг его начисто. – Коннери поворачивается к Адиру. – Подозреваю, именно в последнем утверждении таится основная причина, что книг его в наше время днем с огнем не найти. Даже в наши, более просвещенные века это довольно скользкая тема для обсуждения.

Вы киваете, чувствуя, что наперекор рациональному скепсису беседа вас постепенно увлекает:

– Хорошо, но что мы имеем в сухом остатке? В древности один философ сказал, что легенда о Белом Шаре имеет под собой какие-то основы. И что? Чем это нам может помочь в его розысках?

"Нам" сорвалось с языка как-то легко и непринужденно. Не исправляться же.

– Я к этому и подхожу. Аристолет не делал голословных утверждений, он делал выводы. Сначала шел пересказ всех известных вариаций мифов, затем анализ, перечисление совпадений, и только потом краткое резюме. В десятку вошли мифы, встречающиеся у разных народов с более чем 30%-ым уровнем сходности.

В легендах о Белом Шаре он выделил следующие совпадения. Шар был подарен смертным (но не людям, а некоей более древней расе) какой-то сущностью высшего порядка. Слов вроде "божественный" Аристолет, как и всякий ученый, старается избегать. Шар был подарен в виде награды за какое-то деяние или подвиг. Он действительно белый и круглый, гладкий, прохладный на ощупь, размером примерно с голову младенца.