Легенды, заговоры и суеверия Ирландии

При такой благочестивой натуре было бы невозможно сделать ирландцев нацией скептиков, если бы даже целый легион германских рационалистов явился среди них, чтобы проповедовать крестовый поход против всякой веры в духовное и невидимый мир. И древние традиции их племени так крепко держатся в сердцах еще и потому, что ирландцы – артистичный народ; для обожания и любви им требуются предметы, а не просто абстракции, которые может принять в таком качестве их разум. Кроме того, они нация поэтов; Бог всегда рядом с ними; святые, и ангелы, и призрачные создания земли и неба со смесью любви и страха постоянно влекут ум ирландцев в бесконечный, невидимый мир. Возможно, ни одна традиция или обычай, которые берут свое начало в религиозных верованиях, не были утрачены в Ирландии за долгую череду веков с тех пор, как первые люди с Востока прибыли сюда и поселились на наших берегах. На летнее солнцестояние все еще горят огни Ваала, только уже не в честь солнца, а ради Иванова дня; и крестьяне все еще проводят свой скот между двух огней – но не во имя Молоха, как раньше, а во имя какого-нибудь святого покровителя. То, что все ирландские легенды говорят о том, что они пришли с Востока, а не с Севера, совершенно точно; они указывают на теплую землю, а не на страну айсбергов, где гремит гром, когда разбиваются закованные льдом реки, на страну, где тень деревьев и холодный ветерок от сверкающего колодца были дарящим жизнь благословением природы. Почитание колодцев не могло зародиться в такой влажной стране, как Ирландия, где колодцы можно найти на каждом шагу и где земля и небо всегда тяжелы и насыщены влагой. Оно должно было прийти от восточного народа, странствовавшего по сухой и жаждущей земле, там, где открытие колодца казалось вмешательством ангела во благо человеку.

Древние хроники говорят нам и о том, что некогда в Ирландии господствовало почитание змей и что святой Патрик уничтожил змеиного идола Crom-Cruadh (Великого червя) [10]и бросил его в Бойн (отсюда и возникла легенда, что Патрик изгнал с острова всех ядовитых тварей). Поскольку ирландцы никогда не могли видеть змей, которых в Ирландии нет, такой культ должен был прийти с далекого Востока, где это прекрасное и смертельное создание считается символом духа зла; его почитают и умилостивляют вотивными приношениями, как поступали в Древнем мире со всеми злыми сущностями в надежде отвратить от людей их ненависть и заставить их проявить жалость и милосердие; точно так же и египтяне умилостивляли священных крокодилов тонкой лестью и вешали им в уши драгоценные камни. У ирландцев, судя по всему, не было какого-то своего особенного, национального культа. Их погребальные церемонии напоминают Египет, Грецию и другие древние восточные страны, откуда они привезли свой обычай поминок: отсюда пришли надгробные плачи, скорбящие женщины, погребальные игры. В Спарте после кончины царя или великого полководца справляли поминки и устраивали погребальный плач, что не было принято в остальной Греции: спартанцы говорили, что научились этому у финикиян, и их особенный обычай поразительно похож на ирландский. Вспоминали все доблести покойного, и хор нанятых плакальщиц рыдал над телом – у греков они кричали «элелеу», тот же самый крик, что и ирландское «у-лу-лу». Обычай предпочитать женщин мужчинам для погребального плача существовал во всем античном мире, поскольку открытое проявление скорби считалось ниже достоинства мужчины. Именно Кассандра завела плач над телом Гектора, и Елена стала первой возносить хвалу в его честь. Погребальные песни в Египте, Аравии и Абиссинии все очень похожи на ирландские; действительно, надгробный выкрик везде тот же самый, и египетская жалоба «Хай-лу-лу! Хай-лу-лу!», которую возглашали над умершим, возможно, и была первоначальной формой ирландского плача.

Греки всегда старались уменьшить ужас смерти, и именно для этого они учредили погребальные игры; и погребальные церемонии имели вид праздника, где люди ели, пили и совершали возлияния вином в честь умершего. У ирландцев также были свои погребальные игры и особые танцы, во время которых они сбрасывали верхнюю одежду, становились в круг, взявшись за руки, и двигались медленно вокруг скорчившейся в центре круга женщины, закрывавшей лицо руками. Еще одной особой частью церемонии было появление женщины с коровьей головой и рогами, такой же как Ио является в сцене из «Прометея» Эсхила. Эта женщина, возможно, должна была изображать рогатый полумесяц, древнюю Диану, богиню Смерти. Обычай снимать одежды, несомненно, обозначал сбрасывание одежд плоти. Мы ничего не принесли в этот мир и, конечно, ничего не уносим с собой. Душа должна встать непокрытой перед Господом.