Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей

Подземная Москва – огромная загадка. Говорят, что это целый город, а диггеры насчитывают 12 его уровней. Исследователи утверждают, что недра столицы напоминают термитник или головку голландского сыра: к началу XIX века центр Москвы уже был изрыт во всех направлениях. А XX век прибавил к проложенным ходам новые, по которым прошли поезда метро и протянулись коммуникации. Ещё Иван Грозный велел вырыть подземные ходы от Кремля к Земляному валу и к лесной чащобе, на месте которой ныне расположены Красные Ворота и Мясницкая улица. Один из выходов этого лабиринта находится в подвале дома на углу Большой Никитской и Кудринской площади. В более поздние времена появились подземные ответвления – под башню Меншикова, «масонские дома», дом князя Пожарского, здание Тайной канцелярии. Тайные ходы были под всеми многочисленными монастырями старой Москвы и под её древними церквами, эти каменные строения с толстыми стенами легко превращались в крепости. Огромные комплексы таинственных сооружений до сих пор существуют на Таганке и в Хамовниках, от Лубянки есть прямой подземный ход до Кремля. Особенно много подземных коридоров внутри холмов, на которых стоит Москва: у Таганки, Китай-города, под Воробьёвыми горами. Однако до сих пор не обнаружены древние подземные ходы под Москвой-рекой, о которых упоминается в исторических документах.

Глава тридцать третья

– Только стекло и железо, никаких драгоценностей! – огорчённо доложил Пафнутий, вернувшись из «экспедиции» по алхимической лаборатории.

При виде компаньона-кладоискателя, а точнее – его длинного изумрудно-зелёного хвоста, глаза Брыся вспыхнули:

– Нам нужна верёвка!

Бесплотный хозяин апартаментов засуетился, пытаясь вспомнить, где у него что лежит.

Наконец, с помощью всё того же Мартина, из пыльного плена был извлечён внушительный моток пеньковой косички, дожидавшийся своего часа на крюке, вбитом в стену.

Яков Вилимович с восторгом понаблюдал, как ловко, с помощью одних только зубов, спеленали коты его латунное детище. Грызун переплёл верёвку в узел, а могучий пёс надёжно затянул концы и поволок телескоп к окну, откуда открывалась панорама покинутого жителями города.

Дубовый стол, который должен был послужить подпоркой для тяжёлого и длинного астрономического прибора, жалобно скрипел и грозил развалиться, пока на него водружали «зрительную трубу», для чего на запылившуюся поверхность сначала взгромоздился Мартин.

Генерал-фельдмаршал руководил процессом, корректируя слаженность действий, а «м.н.с» бесстрашно забрался в оконную нишу и через распахнутую створку всмотрелся в горизонт, выбирая подходящий для наблюдения объект. Однако взгляд рубиновых бусинок как магнитом тянуло вниз, к торговым рядам на площади перед Башней. Туда снова вернулись окрестные коты и собаки. С высоты они казались мелкими и безобидными, похожими на мышей, его дальних родственников.

Интересно, в трубу будет видно, что именно они едят? Пафнутий украдкой оглянулся на хлопотавших возле Мартина котов – целеустремлённое выражение на физиономиях приятелей свидетельствовало о том, что некий Бонапарт им гораздо важнее продуктов питания.

«М.н.с.» набрал побольше воздуха в лёгкие и страдальчески выдохнул, до предела втянув грудную клетку, но на ухищрения грызуна никто не обратил внимания. Воодушевлённые многообещающим: «Ну-с, посмотрим-посмотрим!» – путешественники во времени сгрудились вокруг бесплотного астронома. Тот прильнул одним глазом к телескопу, который Брысь и Рыжий тщательно протёрли хвостами с обоих концов.

«Ну и ладно! – обиделся Пафнутий. – Пойду ещё раз по лаборатории пройдусь. Не может быть, чтобы в таком старинном месте да без драгоценностей! Наверное, запылились сильно, вот их и незаметно».

Кладоискатель просеменил в потайную комнату, а его сиятельство наконец воскликнул:

– На горе Поклонной группа всадников! В трубы зрительные Москву изучают. Не иначе, Бонапарт среди них!

Граф Брюс подвинулся, уступая место перед окуляром своим «гостям».

– Ван Дейк, давай ты! – предложил Рыжий, по справедливости поставив многоопытного друга в самое начало «очереди».

Однако Брысь, как ему ни хотелось поскорее заглянуть в таинственный зрачок телескопа, рассудил, что первенство в этом деле должно принадлежать книгочею.

– Он Наполеона на картинках видел, так что непременно его узнает! – объяснил искатель приключений своё решение.

Савельич, слегка взволнованный от навалившейся на него ответственности, уставился в старинный прибор (впрочем, ему и в современные смотреть не доводилось).

– Ой, они прямо на меня глядят! – завопил ошарашенный философ и отпрянул в сторону.

Яков Вилимович зашёлся добродушным смехом:

– Сие вряд ли возможно, поелику труба наша зрительная стократ мощнее будет! У них-то маленькие, походные… Хотя Башню они видят, несомненно. Она, после колокольни Ивана Великого, самое высокое здание в Москве, к тому же на холме расположена.

Пристыженный книгочей снова приник к окуляру и наконец сообщил: