Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей

Пришелец из будущего вытаращил глаза – не сам ли Царь, чьей дружбой хвастался призрак?! Пафнутий впился рубиновыми бусинками в прославленного российского самодержца: возраста примерно такого же, что и граф Брюс, лет пятидесяти с хвостиком (как и бабушка Вовкина, на дачу к которой он не поехал), лицо круглое, щёки пухлые, над маленьким (по человеческим меркам) ртом усы топорщатся, волосы тёмные кудрявые, почти до плеч спускаются, глаза чёрные навыкате, а взгляд дерзкий и будто всё замечающий. В последнем «м.н.с.» тут же убедился.

– А что там… не крысу ли прячешь? – со смешком произнёс царь, уставившись через незакрытый проход в лабораторию прямо на то место, где скрывался Пафнутий. – Чем для опытов негожа? Али так страшна, что отбиваться пришлось? – опять хохотнул он, намекая, видимо, на железную голову, валяющуюся недалеко от временного убежища кладоискателя.

«М.н.с.» задрожал, лихорадочно соображая, в чём может заключаться использование его в экспериментах и не пора ли терять сознание.

– Изловлю потом, – кивнул его сиятельство, отсрочив Пафнутию обморок. – А тебе не мешало бы серьёзнее к пророчеству моему отнестись. Сам знаешь, не ошибался я доселе ни разу!

– М-да, пророчество, – царь Пётр побарабанил пальцами по дубовому столу рядом с креслом. – Воды опасаться, поелику от неё смерть приму… Как мыслишь сие для корабельщика?

Он метнул на астролога озорной взгляд:

– Да и не страшусь я погибели с таким учёным другом! Ведь оживишь? Не дашь сгинуть раньше времени?

Яков Вилимович опять вздохнул:

– Всё шутки тебе! День роковой между тем приближается, а эликсир не готов!

Царь опять приложился к кубку с «зельем» и успокоительно произнёс:

– Пустое! Чему быть, того не миновать!

А потом вдруг подмигнул его сиятельству:

– Не полетать ли нам на драконе твоём?

Драконе?! Пафнутий в панике выскочил из-под стеллажа и юркнул в железную голову. Пусть зубы обломает, если слопать его вздумает!

Глава тридцать девятая

Граф Брюс направился в лабораторию, недовольно ворча, что не по возрасту забава, а Пафнутий, пересилив страх, снова выглянул – посмотреть, где гениальный инженер и механик держит «питомца». Однако тут же спрятался обратно: Яков Вилимович приблизился к стеллажу и… поднял с пола свой «метательный снаряд». Чтобы не вывалиться, пришелец из будущего вцепился в шестерёнки, которыми изобиловало новое убежище. Он так и не решил, лишаться ему чувств немедленно или сначала понаблюдать, как царь и его сиятельство летать будут.

– Голову драконью переделать хочу. Помощника себе мастерю, в пару служанке моей, – пояснил граф.

– Наслышан, наслышан о бабе твоей диковинной! В народе слух ползёт, будто живая она с лица.

– Пустое брешут! Кукла механическая, – возразил польщённый изобретатель и, взяв свечу, осветил один из углов комнаты.

Пафнутий еле сдержался, чтобы не пискнуть от изумления, – девушка, что там стояла, и впрямь выглядела как настоящая, из русской народной сказки, которые ему по телевизору показывали: обряженная в кокошник, усеянный мелкими блестящими камушками, красный сарафан с богатой вышивкой и белую блузу с пышными рукавами, с толстой русой косой до пят, румяными щеками, угольно-чёрными бровями и такого же цвета опущенными пушистыми ресницами! Лишь полная неподвижность выдавала в ней не человека, а существо искусственного происхождения.

Царь восторженно крякнул и, подойдя вплотную к красавице, подёргал её за косу (видимо, проверял, надежно ли волосы приклеены), а потом ещё и по щеке крашеной погладил.

– Хороша! Хоть сей же час на машкерад! Танцам обучена? – обернулся он к талантливому механику.

– Ни к чему ей сие умение! – ворчливо отозвался граф и потянул за рубиновую серёжку в левом ухе девушки.

Украшение оказалось подсоединённым к длинной цепочке. Яков Вилимович растянул её почти до нижнего края нарядного сарафана и отпустил. (У Вовкиной бабушки, которая скучала одна на даче, похожим образом часы с кукушкой заводились.) В то же мгновение кукла ожила: с лёгким мелодичным шуршанием приподнялись ресницы, открыв синие глаза, и графская служанка подалась вперёд, так что царю пришлось посторониться.

Двигалась она по дощатому полу легко и плавно, словно скользила, а не переступала. Царь заинтересовался секретом красавицы и не поленился опуститься на корточки, чтобы задрать ей сарафан. Ноги механической куклы, выкрашенные в белый цвет и обутые в красные, под цвет одежды, башмаки, крепились к пластине с четырьмя поворотными колёсиками, чем объяснялась гладкость «походки».

– Ох, на выдумки ты горазд! – похвалил государь, выпрямляясь во весь свой немалый рост и с восторгом наблюдая за отточенными действиями «диковинной бабы».

Пафнутий изнывал от любопытства, не смея пошевелиться, поскольку его сиятельство по-прежнему держал железную голову в руках. Обзор же сквозь «шейное» отверстие был ограничен и не позволял увидеть спектакль полностью. Хорошо хоть царь Пётр не скупился на восклицания, и «м.н.с.» старался представить по ним происходящее.

– И кубок наполнит, и трубку набьёт! Ай да девица-мастерица!