Легенды звёздных далей

– Вроде б теперь все! Баба-Яга – раз, Апофеоз – два, Соловей, Кощей, три головы Змея, Иванушка, Эхтыандр, Кассиопея и Чёрт – одиннадцать более или менее обормотов! – убедились Счастливчики. – Теперь-то уже можно на Землю, нормальный Новый Год встречать?

– Конечно, давно пора! – сказал Странник. – Спасибо Старику – аппетит нагуляли, как у Змея!

– Вот только причём здесь Лосев и Гусь? – поинтересовался Пришелец.

– Долгая история! Марсианский реактор, стальные крысы, его охраняющие, вольфрамовый лабиринт ужасов – это всё для туристов. Пусть забавляются, радуются и переживают. Кроме того – новый полигон для тренировки штурмовых отрядов Королевской Космической Разведки, и мы – первые испытатели… А послание Лося и Гусева, трансформировавшееся в Легенду… Должен же был хоть кто-нибудь назвать нас «Трое смелых и одна прекрасная Принцесса»? Автор романа этого бы не сделал!

Вот тут ты ошибаешься, Старик!

Но это уже совсем другая история.

Апофеоз сунул кисточку обратно в вёдрышко с красной красочкой. Якобы подышал на якобы замерзшие руки.

Рядом сиял свеженькими буковками жестяной щит: «Крепость 16 обормотов».

Легенда третья. Затмение.

Эта история произошла совсем недавно. Так недавно, что, кажется, стоит чуть-чуть поспешить, и мы как раз успеем к ее завершению. Да, да! Чему же здесь удивляться? Настолько всё перепуталось в нашем мире, что уже невозможно угадать, когда начинаются и где заканчиваются в нем те фантастические события, свидетелями которых мы частенько оказываемся. Как котенок играет с собственным хвостиком и кружится, кружится, не в силах остановиться, так и мы, однажды ступив в круг волшебных событий, перестаем ощущать обычное течение Времени и начинаем жить будто бы в ином измерении, где совсем нет «Настоящего», а «Завтра» и «Вчера», странным образом сменяя друг друга, искажают все наши представления о порядке вещей и причинно-следственных связях. И вот уже, вопреки всему, мы видим самих себя в комнатах, где нас нет. И мечтаем о том, чему больше не быть. И вспоминаем то, чего не можем знать.

Впрочем, иногда нам все-таки бывает крайне любопытно: в тех событиях, которые еще не произошли, мы ищем пищу для ума. Уже хотя бы потому, что знаем, чем все завершилось.

Вот слышите? Знакомый голос!

–А надымил-то, надымил! – ворчал кибер-попугай Ромуальд, косясь на Пришельца, – Что – опять творческий кризис? Слетал бы куда-нибудь за тридевять парсек, как другие делают, разошелся, развеялся.

За окном властвовал дождь. В его звенящих цепях испуганно билась ветвями распластанная и поникшая сирень. Тяжелые злые капли серебряными пулями впивались в подоконник. В сердце Пришельца грусть-тоска грызла желудочки и причмокивала от удовольствия. Пришелец сосредоточенно давил окурок сигареты в пепельнице, воображая, что так бы он расправился и с грустью – тоской.

– Ну давай хоть йогой займемся! – увещевал Ромуальд.

– Не смеши, – печально отозвался Пришелец, для разнообразия включая визор. – Не ты ли в прошлый раз перепутал медитацию с прострацией и чакру с чаркой?

Ромуальд смущенно повис на жердочке вниз головой, будто убитый метким выстрелом.

Последние Вселенские Известия передавали прогноз погоды на ближайшие световые года. Специально для Старика, Странника и Пришельца обещали попутный солнечный ветер, магнитную бурю положительных эмоций и климат безоблачной радости над местами проживания и отдыха.

– Вот видишь: нас еще помнят! – растроганно произнес Ромуальд.

– М-да, – Пришелец вздохнул, – Пока. Но прошлые заслуги, увы, слишком быстро забываются!

Нервное ночное небо страстно лизнуло черную землю горячим ало-голубым языком. Ошпаренный дождь заспешил в грохочущую даль, зацокал, будто испугавшийся хлыста конь. Сорвавшийся с колючих елей сонный ветер метнулся к раскрытым окнам дома, ища убежища, влетел, закружился, пахнущий смолой и влагой, наполнил легкие сладким воздухом. Грусть-тоска в сердце Пришельца поежилась от прохлады и сочла за благо на время притаиться.

В такую вот погоду приходят к нам воспоминания. Грядут нежданно – негаданно, помимо воли и желания, сваливаются на человека бесполезным грузом и давят. Пришелец с этим был хорошо знаком, поэтому теперь успел подготовиться: взял в руку ручку и положил перед собой листы чистой белой бумаги.