Легион Безголовый

— Нет никакого риска! — Нервно заламывая руки, прыгаю по кабинету. Возбужденность достигает предела. — Послушай внимательно. Ты не лысая, ты бритая. Непосредственной опасности нет. Предположим, Заказчик клюнет на тебя и решит лично встретиться, чтобы как следует рассмотреть предмет интереса. Но поймет, что ты не натуральная, и крепко задумается. В это время я наваливаюсь из засады и скручиваю подлеца. Могу даже пистолетом пригрозить в случае неповиновения.

— Чем он думать будет? — Истеричная какая-то сегодня Машка. Не выспалась, видно. — У него головы нет!

— Думают не только головой, — возражаю я. — Наука еще надвое сказала, где в основном происходят мыслительные процессы. Народ не зря говорит про совершенно другие, гораздо ниже расположенные места.

Напарница набирает полную грудь воздуха, надувает щеки и, досчитав примерно до десяти, выпускает переработанный Кислород через свернутые трубочкой губы:

— Я подаю в отставку. Мне надоело возиться с мертвецами. Я хочу стрелять по живым бандитам. Хочу качественно и законно производить вооруженный захват не призрачных маньяков, а физически здоровых преступников. Надоело! Все! Я немедленно иду к Угробычу и увольняюсь по собственному желанию.

— Иди, — безучастно говорю я, сажусь за стол и, не глядя на собирающую личные вещи Баобабову, рисую на бумаге примерную схему преступления. В отдельных квадратиках известные мне места появления Безголового. Подземный переход. Самолет. Возможно, кладбище. Куплю карту города, возьму у убойщиков папки с делами, разнесу остальные квадратики. Может, что и получится красивое. Дальше. В отдельных кружочках схематично изображаю Безголового заказчика на лошадке, Баобабову и себя. Зачем себя изобразил? Объяснения чуть позже.

От Безголового к Машкиному кружочку стрелка. Над стрелкой нарисую ножик и капельку крови. Чем-то ведь будут ее голову отрезать? Над моим кругом жирный вопросительный знак. Не знаю, каким боком я отношусь к этому странному делу, но отношусь обязательно. События в переходе тому подтверждение. Холодный ветер и странный лошадиный топот всех из перехода выгнал, а меня нет. Такси без водителя, опять же. Хоть и взорвалось. В самолете парень ко мне приставал. Не стоит сбрасывать со счетов, что Мария моя напарница. — Я ушла.

Машка топчется у дверей. Ждет, когда я брошусь ей на шею. Броситься, что ли? Или много чести? Куда она денется. Кто хоть раз работал с лейтенантом Пономаревым в отделе “Подозрительной информации”, тот ни в какую другую оперативную работу не уйдет. Проверено на собственном опыте. Сам пытался пару раз заявление написать. Не смог. Машка с пистолетом у виска возвращала обратно. Ну не у своего же виска. У моего, понятное дело.

Собранный железный ящик, в котором прапорщик Баобабова хранит вещи, оружие и прочее барахло, грохается на мой стол. На ящик опускаются ладони Баобабовой со сбитыми где-то до крови костяшками.

— Так и дашь мне уйти? Без сцен, без криков? Без скучных упреков?

Самое важное в разговоре с женщиной — выдержать паузу. Дать почувствовать ей, что она гораздо умнее своего собеседника. И еще, что последнее слово всегда останется за ней.

— Хорошо, Леша. Хочешь начистоту? Я глупо улыбаюсь и мелко трясу головой. Конечно, хочу.

— Не верю я, Лешенька, во всю эту ерунду. Не верю, что в городе появился, как вы говорите, Безголовый. Все нам привиделось. Все это сказки для старших лейтенантов и капитанов с испорченными нервами. Да, я была с тобой в самолете. Да, я его видела. И трупы обыскивала. Признаю. Но произошло это от чрезмерной усталости. Знаешь, как во сне. Все реально, а на самом деле одно видение. Просыпаешься и забываешь. Мне надоело гоняться за привидениями, которых нет, не было и никогда не будет. Я оперативный работник с очень большим стажем и с еще большими возможностями. Мой послужной список таков, что Машку Баобабову с руками оторвут в любой конторе.

— Или с головой, — улыбаюсь как можно смущеннее.

— Не трогай святое! Пойми, Леша! Дурят тебя. Садовник дурит, маньяк дурит. Генерал туда же. Кто-то должен ответить за нераскрытые убийства. Кто-то должен быть крайним. Спроси меня — кто? И я отвечу.

— Безголовый тоже все время спрашивает: “Кто?”

— Снова о своем? Все, напарник. Я не могу работать в такой обстановке. У меня голова болит.