Легион «Идель-Урал»

06 отношении тюрко-татар к русским». Он считал, что большинство из пленных вообще не желает говорить на эту тему из чувства страха и неопределенности, хотя и отметил, что некоторые из пленных высказались недружески по отношению к русским. По наблюдениям А. Темира, и в самих лагерях военнопленных сложилась недружественная и напряженная атмосфера, которая приводила даже к дракам на национальной почве. При этом как будто русские военнопленные пренебрежительно относились к представителям других национальностей, называя их «нацменами и предателями» и заявляли, что немцы их повесят. Поэтому некоторые из пленных предпочитали скрывать свою национальную принадлежность и при составлении списков называли себя русскими. Из всего сказанного А. Темир делал вывод, что «вражда между русскими и тюрко-татарами в Поволжье является вечным законом жизни».

3. Отношение к земельным вопросам и экономическое положение. В данном вопросе А. Темир отмечал общую негативную оценку колхозной системы, которая привела к слому привычного уклада жизни, обнищанию и бесправию основной массы сельского населения.

4. Отношение к большевизму. В рапорте подчеркивается, что «большинство относится к большевизму отрицательно, а многие даже выражают свою ненависть к нему».

5. Религиозный вопрос. Отмечалось, что молодое поколение тюрко-татар уже успело отдалиться от религии и не соблюдает всех религиозных обычаев. Но все военнопленные заявляли во время бесед, что их родители очень религиозны. Так что, по мнению А. Темира, религиозная традиция продолжает жить в народе.

Кроме указанных моментов в рапорте обращалось внимание и на внешний вид военнопленных. По наблюдениям автора, в основной массе это были молодые и трудоспособные люди 1915—1922 гг. рождения. Уровень их образования довольно низок, только 3—4 человека имели высшее образование, но практически все умели читать и писать. Многие отмечали, что они добровольно сдались в плен. А. Темир выражал мнение, что «их легко можно будет привлечь к борьбе за их собственное национальное дело и тем самым противопоставить московскому большевизму».

В заключение автор рапорта привел пожелания военнопленных быть отделенными от русских, получить работу, а также лучшее обеспечение, одежду и пропитание.

Примерно в том же направлении велись беседы с военнопленными и в других лагерях на территории Восточной Пруссии, в которых побывал А. Темир:

6—7 сентября 1941 г. — лагерь Торн (шталаг 312, 35 татар и башкир, 10 чувашей, 5 марийцев);

10 сентября — лагерь Просткен (офлаг 56, 76 татар и башкир, 3 чуваша, 6 удмуртов);

12—16 сентября — лагерь Сувалки (офлаг 68, 637 татар и башкир, 8 чувашей, 6 марийцев, 25 удмуртов, 4 мордвина);

18—19 сентября — лагерь Ширвиндт (офлаг 60, 700 татар и башкир, 115 чувашей, 16 марийцев, 32 удмурта, 27 мордвы);

21 сентября — лагерь Матцикен (шталаг 331, 37 татар и башкир,

7 чувашей, 1 мариец, 2 удмуртов, 3 мордвина);

22 сентября — лагерь Погеген (302 татар и башкир, около 100 чувашей и представителей финно-угорских народов).

С 10 октября по 31 ноября А. Темир посещал лагеря на территории Западной Украины: Львов (шталаг 328), Ярослав (шталаг 327 А и 327 Д), Кохановка, Деба, Замощь (офлаг 325), в которых находилось 797 татар и башкир, 86 чувашей, 22 марийца, 12 удмуртов, 17 мордвы.

В общей сложности за указанное время Ахмет Темир посетил 14 лагерей для военнопленных.

Как видим, и график посещений лагерей у членов комиссий был довольно напряженный, и сведения о количестве представителей тюркских и финно-угорских народов собирались ими довольно точные.

Интересно, что в лагере Замощь А. Темир встречался с пленным генерал-майором Красной армии Ибрагимом Бикжановым, который родился в 1895 г. в Касимове. Здесь же он отметил, что, по словам Бикжанова, в Красной армии был еще только один татарский генерал — генерал Салихов. Это имя встретится нам еще в дальнейшем, но позднейшую судьбу генерала Бикжанова выяснить не удалось.

В результате пребывания комиссий в лагерях составлялись подробные списки военнопленных, в которых отмечались следующие данные: полное имя, год рождения, место рождения, образование, партийность, профессия, военное звание, социальное происхождение, национальность и домашний адрес. В списке особо выделялись лица с высшим и полным средним образованием — на них следовало обращать внимание в плане возможного привлечения их на сторону немцев. В тех фрагментах из списков, которые включены в книгу Ахмета Темира, отмечены, например, Каюм Халиуллин (1907 г. рождения из Казани), закончивший ветеринарный институт; Сагит Саидгараев (1911 г. рождения из Актанышского района), закончивший педагогический техникум; Габдулвахид Исмагилов (1920 г. рождения из Азнакаевского района), имевший среднее образование и работавший учителем.

В некоторых случаях, правда, составлялись сокращенные списки, в которых отмечались лишь имя и фамилия военнопленного, его лагерный номер и год рождения. Но и здесь в списках имелись своеобразные рекомендации к использованию: «для пропаганды и административной работы» или «для полиции».