Легион «Идель-Урал»

В действиях против партизан на Западной Украине 827-й батальон разочаровал немецкое командование. Более того, пребывание батальона на этой территории усилило партизанские отряды, так как многие легионеры перебежали к ним: «Положение южнее Долины очень неспокойно, и, по-видимому, здесь останутся зимовать очень сильные банды. Эти банды получили подкрепление около 50 человек из татарского батальона 827, которые перебежали к ним, и их можно считать очень боеспособными», — с беспокойством констатировала полевая комендатура 365 в записи от 18 октября 1943 г.[274]

Р. Мустафин пишет, что в июле 1943 г. в 827-м батальоне было подготовлено восстание, во главе которого встал старший лейтенант Мифтахов.[275] Двум взводам штабной роты удалось перейти к партизанам, но Мифтахов позднее был схвачен и казнен. Побеги же продолжались, что в итоге оказало серьезное влияние на решение о передислокации соединения.[276]

Но и после перевода батальона во Францию он так и не стал для немцев «надежным» соединением.

18–20 октября 1943 г. командир 266-й дивизии, которой был придан 827-й батальон, приказал провести тщательную проверку боеготовности соединения. Вот какие результаты она принесла: итоговый документ проверки сообщал, что легионеры являются бывшими военнопленными и перебежчиками, перед которыми поставлена цель «освобождение родины и борьба с большевизмом», но поскольку этот довод на Западном фронте звучал по меньшей мере неубедительно, то добавлялось: «Это должно быть достигнуто через победу над „плутократами“ — союзниками большевиков». Многие легионеры не говорили по-русски, только по-татарски. Средний их возраст составлял 23–25 лет. Большого военного опыта батальон не имел. Уже после прибытия во Францию сбежали к партизанам командиры штабной и второй рот, вместе с ними по одним данным — 13, по другим — 28 человек (расследование еще не было начато). В содействии побегу подозревался и командир третьей роты. Боевые навыки легионеров — умение обращаться с оружием, стрелять, тактическая подготовка — считались удовлетворительными. О настроении легионеров документ умалчивает, отмечая, что «серьезные выводы сделать еще невозможно, так как прошло слишком мало времени после их прибытия». В документе упоминалось и намерение командира 266-й дивизии отобрать у легионеров радиоприемник «из-за опасности иностранной пропаганды». В конце документа сделано примечание: «Легионеры имеют лишь по одной паре обуви. В результате часть людей, чья обувь находится в ремонте, вынуждена ходить босыми». Вспомним, что речь идет о второй половине октября. Документ, как мне кажется, очень красноречив в передаче состояния одного из татарских батальонов как духовного, так и материального.[277]

Буквально через день, 20 октября 1943 г., был составлен еще более подробный отчет о состоянии 827-го батальона, который содержит и важные цифровые данные.

Итак, во Францию в составе 827-го батальона должны были прибыть: штаб — 32 человека; 1, 2 и 3-я роты — в каждой по 191 человеку; 4-я рота — 194 человека. На тот день прибыли: штаб, четыре роты, всего: 6 офицеров, 1 служащий, 40 немецких унтер-офицеров, 23 немецких солдата и 661 легионер. Отсутствовала штабная рота, которая должна была прибыть только через 8 дней. Состав штабной роты: противотанковый взвод с тремя 45-мм пушками и одним пулеметом, один саперный взвод с тремя пулеметами, один пропагандистский взвод (Nachrichtenzug), имеющий только телефонный аппарат. Отсутствовали также два татарских офицера и 115 легионеров (часть из них были еще в пути, но часть сбежали в оккупированных районах. Обмундирование легионеров находилось в плачевном состоянии, «унизительным для носящих немецкую форму» называет его документ: «Брюки большей частью рваные со многими дырами. Обувь, по одной паре на человека, многократно разорвана. Отсутствует материал для заплаток и кожа для починки обуви. Каждое подразделение не может выставить по 20–25 человек, поскольку их обмундирование и обувь находятся в столь жалком состоянии, что их появление на людях становится невозможным». Батальону были приданы лошади — всего 215, хотя должно было быть 225. Немецкий персонал в ходе проверки был оценен как удовлетворительный, хотя, как отмечалось, «перед ним в легионе стоят очень сложные задачи». Одна из них — элементарное непонимание друг друга немцами и татарскими легионерами — в батальоне было всего пять переводчиков, по одному в штабе и при каждой роте. Командир батальона считал, что численность немцев в батальоне должна была быть увеличена до 92 человек, а переводчиков — до 17. В качестве примечания на этот раз дана характеристика легионеров: «Происходят в основном из областей Казани и Уфы, а также и других местностей России. Примерно с февраля 1943 года служат в легионе, частично служили короткое время до этого в русской армии. Возраст — от 18 до 41 года, в основной массе 23–33 года. Коренастые, здоровые, крепкие, выглядят молодо, частью имеют выраженные азиатские черты. Эпидемий не было».