Легион «Идель-Урал»

СС — почти государство в государстве, и его шеф рейхсфюрер Гиммлер очень ревниво и внимательно относился к деятельности всех властных структур Третьего рейха, находясь с большинством из них в откровенном соперничестве. Когда Германия начала войну против СССР, когда было создано Восточное министерство и первые рейхскомиссариаты, СС в процессе разделения власти на Востоке как-то остался в стороне. Самолюбие эсэсовского начальства было задето — началось серьезное противостояние. Летом 1943 г. эта настоящая тихая война между ведомствами Гиммлера и Розенберга достигла своего апогея — в итоге усилиями СС из Восточного министерства был удален шеф Главного отдела «Политика» Георг Ляйббрандт и на его место Розенберг назначил обергруппенфюрера СС, руководителя Главного управления СС Готтлоба Бергера, который тут же провел реорганизацию вновь подчиненного ему отдела, назвав его по-своему «Ведущий штаб — „Политика“».[335] Это был успех Гиммлера в сфере политической, административной, но что же происходило в сфере военной?

СС внимательно следил за процессом создания Восточных легионов, параллельно проводя свою политику рекрутирования и привлечения восточных народов, которая по времени почти совпадала с деятельностью вермахта в этом направлении. Как оказывается, свое «добро» на появление «русской армии» Гиммлер дал Власову уже после того, как СС сформировал свои подразделения из прибалтийских народов и украинцев. В мае 1942 г. было дано позволение на создание соединений СС из латышей, литовцев и эстонцев, которым в конце 1943 г. Гиммлер даже пообещал политическую автономию. Весной 1943 г. около 30 000 украинцев были объединены в дивизию СС «Галиция».[336] Примерно в то же время появились и планы относительно тюркских народов.

И все это бесспорно являлось свидетельством того, что политика СС на Востоке меняется. Этому способствовали многие факторы: соперничество между руководящими фигурами и учреждениями Германии (в данном случае — особенно Восточного министерства и СС); неудачный для Германии ход войны, в которой после Сталинградской битвы уже наметился коренной перелом; явная неудача вермахта с созданием и применением Восточных батальонов. В такой сложной ситуации Гиммлеру очень хотелось сыграть роль спасителя, который сможет изменить ход событий в благоприятную для Германии сторону. Положительные результаты создания в рядах СС соединений из восточных народов должны были укрепить нацию и фюрера именно в таком мнении. Т.е., если для создания Восточных легионов одной из основных предпосылок военно-политического плана стал провал «молниеносной войны», то для СС, пожалуй, более важную роль играл провал мероприятий по формированию Восточных легионов. Хотя, конечно, военные неудачи Германии на Восточном фронте свое влияние на политику СС оказали.

Подготовка к намазу в Восточнотюркском боевом соединении СС

Кроме того, существовала для СС и несколько иная, чем в случае с вермахтом, идеологическая предпосылка. Вспомним, что для Восточных легионов вермахта в качестве основного политического мотива предлагалась «борьба с большевизмом». Совершенно прав С. Цвиклински, который подчеркивал, что «тот факт, что теперь представители советских тюркских народов боролись на немецкой стороне, имел для вермахта меньше идеологическое, а гораздо больше конкретное военное значение».[337] В политике же СС по отношению к тюркским и мусульманским народам на первый план выдвигалась идея их «революционизации», «фанатизации».[338] Заключалась эта идея в том, что по представлениям эсэсовских теоретиков, создание тюркского военного соединения в рамках СС должно было привести «к постепенному притягиванию на сторону Германии всего мусульманского мира», с конечной целью «внешнего развала СССР». Такое соединение виделось к концу 1943 г. как «единственная платформа для фанатизирования восточных тюрков в борьбе против большевистской России».[339] Рассмотрим вначале, как же представлялось в СС достижение этой «революционизации».

В основу «идеи» были положены еще предвоенные изыскания двух ученых: Георга Кляйнова и Райнера Ольши.