Легион «Идель-Урал»

24 ноября 1941 г. посол Р. Надольны сообщал фон Хентигу о лидерах тюркской эмиграции в Турции.[421] Его опять заинтересовали Джафер Сеидамет, Гаяз Исхаки, Мир Бала, которые, по сведениям дипломата, создали «своеобразный комитет» для осуществления своих политических целей.

МИД собирал информацию не только об эмигрантах, но и по различным актуальным политическим вопросам (чем в довоенные годы больше занимался Внешнеполитический отдел НСДАП). Так, в октябре 1941 г. Г. Гросскопф составил подробную справку о положении религии в СССР, отмечая среди прочего, что в 1928 г. в СССР было закрыто 38 мечетей, в 1929 г. — 96 мечетей в городах и 98 мечетей в деревнях, в 1937 г. — еще 110 мечетей.[422]

Такого рода информацию, собиравшуюся в первые месяцы войны чиновниками германского МИД, можно рассматривать и как пример розыгрыша этим ведомством «пантуранистской» карты (использование тюркской эмиграции для активизации турецкой позиции, с тем чтобы она скорее вступила в войну на немецкой стороне), и как осторожное зондирование политических возможностей эмигрантов из нерусских народов СССР для возможных будущих контактов. Сведений о них было накоплено немало, но все же практического применения в «восточной политике» они почти не нашли. Большинство реальных лидеров тюрко-мусульманской эмиграции на сотрудничество с гитлеровским режимом не согласились. Кроме того, и сам режим к эмигрантам довоенной поры относился с явным недоверием и опаской.

По мере изменения военно-политической ситуации ориентиры несколько сместились. Уже в декабре 1941 г. один из ответственных чиновников МИД фон Эрманнсдорф подготовил документ о привлечении русских эмигрантов в зоне германского влияния.[423] «Хотя привлечение эмигрантов в зоне германского влияния в целом отвергнуто, все же использование русских эмигрантов, которые состоят из основных народов Советского Союза (очень любопытный оборот! — И. Г.) в ограниченных масштабах имеет место», — замечено в справке. В каких же случаях они привлекались: переводчики (вермахт, при организации Тодта), в роли полицейских, фабричных рабочих, командиров антипартизанских отрядов, «использование эмигрантов в создающемся рейхскомиссариате Московия, с созданием комиссариата участие эмигрантов будет увеличиваться. Восточным министерством уже подготовлены объемные списки русских эмигрантов, которые в необходимое время будут задействованы в экономике как инженеры, врачи, ветеринары, земледельцы и пр.». Автор документа «предрекал», что «участие русских эмигрантов, способных нам содействовать, весной 1942 г., после занятия новых территорий Советского Союза, значительно расширится». Он не мог предполагать, что это участие будет расширяться отнюдь не по причине оккупации новых территорий, а по причине вынужденного изменения общей политической линии. В то же время рекомендовалось «оставлять это участие в определенных границах».