Легион хаоса

Торнхилл уже собрался резко ответить, но потом на его лице появилось испуганное выражение и его гнев улетучился.

Стало тихо. Воцарилась жуткая тишина. Огонь винтовок с другой стороны дома смолк. И мы оба знали, что этому существовало одно-единственное логическое объяснение.

— Исчезните, Торнхилл, — сказал я. — Забирайте своих людей и уходите, пока еще можете.

— Исчезнуть? — резко повторил Торнхилл. — Сейчас, когда я победил?

— Вы все еще ничего не поняли, да? — спросил я. — Воины Некрона убили всех ваших людей, находившихся с другой стороны дома, и сейчас Некрон идет сюда, чтобы прикончить и вас, Торнхилл. Уходите, пока не пролилось еще больше крови!

На лицах его спутников появилось выражение панического страха. Я увидел, как полицейские нервно теребили свои винтовки, а их взгляды беспокойно заметались по вестибюлю. Они, конечно, не были трусами, но они все видели, как Некрон исчез прямо на их глазах и как буквально из ничего появился воин, напавший на меня. Да и жуткая тишина, царившая вокруг, была достаточно красноречивой.

— Нет! — сказал наконец Торнхилл. — Я не позволю улизнуть этому сумасшедшему. — Его взгляд стал жестким. — Мои люди перестали стрелять потому, что перебили этих дикарей, вот и все! Банда сумасшедших фанатиков с ножами и саблями ничего не сможет поделать против дюжины хороших винтовок.

Его голос звучал громко и высокомерно, как всегда. Но выражение его глаз говорило о том, что Торнхилл уже не был способен воспринимать логические аргументы. Поэтому не имело никакого смысла пытаться его переубедить.

Я молча повернулся и начал подниматься по лестнице.

— Куда это вы направились? — крикнул Торнхилл. — А ну вернитесь назад!

Я ничего не ответил, а лишь ускорил шаг. Похоже, что свет в конце лестницы начал мерцать, и мне на миг показалось, что там мелькнула стройная тень, но я невозмутимо шел дальше. Внезапно весь мой страх исчез. Некрон убьет меня, это я знал, но не сейчас и не здесь. Не убьет, пока я не передам ему книгу.

Торнхилл чертыхнулся, отдал своим людям короткий приказ и, шумно пыхтя, начал подниматься за мной по лестнице. Двое полицейских последовали за ним, а третий с винтовкой на изготовку остался внизу и охранял вестибюль.

Инспектор не успел дойти и до середины лестницы. Надо мной вдруг выросла огромная фигура воина-дракона.

Раздался пронзительный крик. Блеснул металл, и что-то маленькое, плоское и жужжащее пролетело мимо меня так близко, что я смог почувствовать упругий воздушный поток. Торнхилл вскрикнул и попытался увернуться от брошенного предмета, но маленькая шестиконечная звездочка из стали последовала за ним. Торнхилл захрипел, ударился боком о стену и на полсекунды замер с широко раскрытыми от удивления глазами. На мраморные ступени капала кровь.

Трое полицейских начали стрелять. Я в отчаянии бросился вперед и больно ударился о мраморные ступени лестницы. Слева и справа от меня по стене и по ступенькам забарабанили пули. Но воин-дракон уже давно исчез.

Я откатился в сторону и начал изо всех сил кричать:

— Бегите! — орал я. — Спасайтесь отсюда! Вы погубите себя!

Один из полицейских прислушался к моему совету, в то время как оба других, обезумев от страха, продолжали не целясь стрелять по балкону и верхней части лестницы.

Конец наступил быстро. В вестибюле внезапно распахнулись три или четыре двери, а надо мной мелькнули две или три черных тени.

Ни один из трех полицейских так и не успел добежать до выхода.

* * *

В коридоре свет не горел. Только из двери библиотеки, правая створка которой была полуоткрыта, падала узкая полоска тускло-желтого света.

Фигуры обоих воинов, которые как две немые тени сопровождали меня, казались в темноте особенно угрожающими и опасными.

Но я больше не боялся. Теперь уже нет. Ужас, который охватил меня, когда я был вынужден смотреть, как головорезы Некрона убивают Торнхилла и его людей, а я не мог им ничем помочь, сменился оглушающей пустотой, словно моя способность чувствовать страх иссякла. Даже мысль о том, что за той дверью впереди меня ожидала смерть, уже не пугала меня. Напротив, смерть казалась мне избавлением.

Несмотря на это, мое сердце бешено заколотилось, когда я подошел к двери. Во рту у меня появился металлический, горький привкус, а к горлу подступил приступ тошноты.

Но это был не страх. Это был вкус поражения, который я познал впервые в своей жизни.

Один из моих охранников повелительным жестом приказал мне остановиться, распахнул дверь и с поклоном вошел в библиотеку.

Я предполагал, что меня ожидало. Несмотря на это, что-то во мне дрогнуло, когда я вошел в наполовину сгоревшую комнату и огляделся.

Говард сидел в кресле около окна и смотрел на меня с каменным лицом. Его левый глаз заплыл, а на щеке виднелся свежий, покрытый запекшейся кровью порез. По положению его правой руки, лежавшей у него на коленях, я сразу понял, что она вывихнута или сломана.