Легион Хаоса

— Не хочешь, не встревай, — пожал я плечами. — Бритвенник — мой друг и мне не безразлична его судьба. Тебя это не касается. — И закрыл глаза.

Разбудил меня звон стекла и вопли толпы народа. Я спрыгнул с кровати, взял со спинки меч и, не перепоясываясь, обнажил его. Эдвард, похоже, вообще, не ложился, под глазами его залегли сизые круги. Он протянул мне фигурку Легионера, а именно Тройного мечника.

— Ни один хаосит не умирает до конца, — загадочно сказал он. — Я создал этого для тебя. Попробуй установить с Легионером контакт через эту фигуру, хаосит, думаю, пригодиться тебя внизу. Там собралась порядочная толпа.

— А побольше не мог? — буркнул я, беря у него фигуру и протягивая к ней свой разум, ища в Хаосе Тройного мечника.

— Я не мой отец, — буркнул алхимик, колдуя над своей сумкой, перекладывая туда сюда ингредиенты для своих опытов.

А я тем временем установил прочную связь с хаоситом и вытянул его в наш мир. Он закружился вокруг меня тремя серо-стальными фигурами с легионными мечами в лапах.

— Спасибо, Эдвард, — кивнул я, шагая к окну. — Держись подальше от драки, теперь я управлюсь там сам, а Тройной мечник может принять тебя за врага.

— Хорошо, — усмехнулся он, — но не считай меня таким уж беспомощным заучкой из лаборатории. Если что-то пойдёт не так, я приду тебе на помощь.

— Не придётся. — Я забрался на подоконник и, прыгая с него, крикнул: — Легион!

Улочка была узенькая, как и все в Винтертуре, и я без труда преодолел расстояние, отделявшее меня от погромщиков и обрушился им как снег на голову. Этакие четыре снежинки с мечами. Приземление смягчил Тройной мечник, которому законы притяжения были не писаны, я ещё в воздухе выбрал цель — и прикончил бритоголового как только ноги мои ударились о мостовую. Тут же крутанулся, нанося быстрый удар, даже не чтобы убить, а — причинить побольше боли и страданий, которые живо отрезвляют любую, самую кровожадную, толпу. Тройной мечник подобной щепетильностью не отличался, все три его ипостаси азартно кромсали людей, ничуть не страшась их мечей, ножей и мясницких топориков, которыми по большей части были вооружены бритоголовые. А вот я, в отличие от хаосита, отнюдь не был неуязвим, так что приходилось ввинчиваться в толпу, рубя всё живое — и не очень — вокруг себя и прорываясь в цирюльню, где развивалось основное действие этого кровавого спектакля. Благодаря усилиям Тройного мечника это удалось мне довольно быстро.

Внутри тот самый, побривший-таки голову, детина сграбастал за бороду Бритвенника и приподнял над полом. Гном был изрядно избит, здоровенный носяра его — разбит и, скорее всего, сломан, лицо залито кровью. Рядом детиной и гномом стояли несколько приятелей первого и хохотали от души, глядя на злую рожу гнома.

Я шагнул к ним, быстрым ударом прикончив первого, так и не успевшего понять, что происходит. Второй отступил на несколько шагов, безуспешно пытаясь вытащить из-за пояса топорик, остальные двое оказались не робкого десятка, да и оружие держали наготове. Но это их не спасло. Я, конечно, был далёк от былой формы и не справился бы с бойцом Легиона, однако уж с бритоголовыми фанатиками разберусь без проблем.

Топорики — ничто против легионного меча. Я сбил первого с ног, одновременно прикончив второго выпадом с горло, и добил лежащего. Последние двое ринулись на меня, подбадривая себя воплем. Я шагнул назад, обрубил руку по локоть тому, что поначалу струхнул, оставив его подыхать на полу, теряя кровь. Второго же попросту насадил на меч, залив себе руки кровью, как любят выражаться поэты, именно по локоть. Вырвав меч из чудовищной раны, двинулся к детине, всё ещё сжимавшего бороду Бритвенника.

— Я вижу, тебя плоховато побрили в другой цирюльне, — усмехнулся я, — нужно было оставаться здесь, а не скандалить. Ну ничего, я этот промах исправлю. — Быстрый удар — и бритая голова его падает на пол.

— Радикально ты его побрил, — усмехнулся не теряющий никогда присутствия духа Бритвенник. — Будь у меня мой топорик, уж они бы у меня поплясали.

— Они и так неплохо пляшут.

Мы оба посмотрели на улицу, Тройной мечник добивал последних бритоголовых.

— А я слышал, что твоего хаосита прикончили в Вилле, — протянул гном, шмыгая носом и пытаясь остановить кровь.

— Так и есть, — кивнул я, — Тройного мечника мне подарил тот алхимик, Эдвард.

— И до этих секретов добрались-таки, — буркнул Бритвенник, извлекая из-под одного из столов здоровенную секиру с шипом на обратной стороне обуха.

— Кого рубать собрался? — усмехнулся я. — Если алхимика, я — не дам.

— Да нужен он мне, — отмахнулся Бритвенник. — Я после этого не могу жить в Винтертуре, так что придётся покинуть столицу. Обоснуюсь в городе потише.

— А ты почему секиру не взял, когда бритоголовые налетели? — поинтересовался я, выходя из разорённой цирюльни и отзывая Тройного мечника, так и кружившего над трупами налётчиков.

— Получилось так, — недовольно буркнул гном. — Думал, с тремя людьми сумею справиться и так.

— А они тебе первым делом в нос и — за бороду! — усмехнулся я, делая знак Эдварду, наблюдавшему за нами высунувшись из окна.