Легион Хаоса

— Забавное совпадение, если это, конечно, совпадение. Делакруа и твой да Коста — одно лицо? А ведь исключать этого нельзя. Никто же не знает, где пропадал Виктор после смерти Шейлы.

— Смерти кого?

— Не важно. Этот дом уже больше ничего не скажет мне и я намерен покинуть его как можно скорее. — И я встал.

— А я ещё поработаю обычными способами, каким обучен. Один вопрос перед тем, как ты уйдёшь: дальше станем работать вмести?

— Не имею ничего против.

Я вышел из разорённого особняка, на улице как-то инстинктивно вдохнув свежий воздух полной грудью. Как же всё-таки давит атмосфера, царящая в доме, на нервную систему. Естественно, первым делом я направился в «Бурого медведя», чтобы узнать выяснил ли Сахар что-нибудь интересное. Александр сидел за угловым столом, перед ним стояла внушительная кружка светлого пива, сваренного по-карайски. Гитару он так и не расчехлил, из чего я сделал вывод — он пока только слушал, а сам ничего не предпринимал. Подсев к нему, я щелчком подозвал разносчицу и заказал ещё одну кружку, а также жаркого.

— Чего слышно? — спросил я барда.

— Ничего интересного, — пожал он плечами, прикладываясь к своей кружке. — Только вот про особнячок один болтают всякое. Ночью в нём творилось Баал знает что, а на утро мои приятели из городской стражи обнаружили только трупы. Этим инцидентом весьма заинтересовался некий клирик из Предателей — это он закрыл город.

— Очень жаль, что ты не слышал ничего интересного, — вздохнул я, опорожняя свою кружку наполовину, — я знаю всё, что ты мне только что рассказал.

— А что поделать, — он горестно вздохнул, — всё, связанное с резнёй в особняке, окутано туманом страшной тайны. Простой люд ничего не знает, не оповещают его почему-то. А ты можешь мне что-нибудь поведать?

— Увы, — я довольно удачно спародировал его вздох, может быть, из-за того, что сам был не меньше его разочарован, — я знаю не больше твоего.

И я принялся за жаркое.

В голове маршировал полк Полосатой гвардии[4] в полном составе, гремя по брусчатке окованными сталью «пятками[5]» алебард. Костяшки пальцев горели огнём, кажется вчера мы с Сахаром пытались проломить голыми руками деревянную стену «Бурого медведя», покуда не явился Михаил и не отправил нас наверх, дабы не маялись больше дурью, предварительно проломив-таки злосчастную стену. А уж сколько мы выпили — лучше и не вспоминать…

Нет, Михаил всё-таки умница, понимает что нужно человеку после этакой весёлой ночки. На столе рядом с кроватью стояла здоровенная кружка рассола. Приложившись, я высхлестал всю без остатка, более-менее уняв головную боль и приглушив рефлексы. За кружкой обнаружился стограммовый стаканчик, который карайцы именуют странным словом «стопка», с прозрачной жидкостью: не то водка, не то — и вовсе чистый спирт. Я так и не понял, слишком уж быстро опрокинул его в себя.

Только после этого начало работать сознание. Я понял, что за окном нет ни малейших признаков рассвета, ни даже луны или звёзд, при условии, что сейчас ночь. Танатос, оказывается, вот уже несколько часов пытается дозваться меня через те слои бытия, что разделяли нас.

— Смерть вернулась в город! — кричал он, да так что голос его отдавался в моём мозгу громом господним. — Скорее поднимайся!

— И давно вернулась? — поинтересовался я, пока ещё не слишком-то хорошо соображая, что твориться.

— Для меня НЕТ вашего времени, — раздражённо рявкнул хаосит, — но люди умирают во множестве.

Я потёр лицо, чтобы окончательно прийти в себя, но тут распахнулась дверь, с громким треском врезавшись в стену. Следом в мою комнату влетел Сахар в обнимку с любимой гитарой и длинным ножом в правой руке.

— Что, Баал побери, твориться в этом городе?! — проорал он, будто нас разделяли не от силы пять футов, а, по крайней мере, несколько миль. — Люди умирают, а после поднимаются и бродят и пытаются разорвать тебя на части. И Михаил тоже. И оружие их не берёт!

Хорошо, что я завалился спать не раздеваясь, мне оставалось лишь снять со спинки стула перевязь с мечом, сразу же выхватив его из ножен. Вместе с Сахаром мы спустились в общую залу, причём это стоило карайцу определённых душевных усилий. А там творилось Баал знает что! По гостинице бродили люди, совершенно потерявшие человеческий облик, посеревшие лица залиты слюной и кровью, глаза — сплошные белые бельма, одежда — лохмотья, длинные пальцы крючены подобно птичьим когтям, постоянно ищут во что бы вцепиться. Один такой полз к нам с Сахаром по лестнице, даже и не помышляя том, чтобы подняться на ноги. Ударом ноги я отправил тварь (не человека же!) вниз и воззвал к Танатосу.

Легат возник через мгновение, рёв его сотряс «Бурого медведя» от фундамента до конька крыши, он хлопнул в ладоши — и все монстры в зале забились в конвульсиях, словно припадочные. Танатос же завис над моим плечом.

— Так вот какой он, твой Легат, — пробурчал себе под нос Сахар, — впечатляет.

— Кто это? — спросил Танатос, даже не повернув сторону карайца головы.

— Приятель мой. Карайский шпион.

— Мне прикончить его? — мгновенно среагировал хаосит.