Легион. Книги 1-9

Его слова относились к отчаянным попыткам сходу прорвать оборону и уничтожить последнюю конницу союза, не считаясь с собственными потерями. Македонцы размахивали мечами направо и налево, срубая головы своих противников, выбивая щиты и отсекая конечности. Кровь брызгала во все стоны. Но и этолийцы оказались не последними бойцами. Умело отбиваясь, они лишили щитов и выбили из седла уже не один десяток македонских солдат. Дрались, правда, только первые шеренги двух конных соединений, что лишало македонцев возможности использовать численное превосходство. Царь это быстро понял, и однажды Федору показалось, что часть его всадников попыталась обойти этолийцев по самому краю вдоль подножия холма. Но этот маневр не прошел, – Чайка так и не понял, почему. С того места, что он занимал на вершине своего холма, этого было не разглядеть за огромной массой коней и тел воинов, схватившихся в ожесточенной битве.

Впрочем, первое конное сражение скоро завершилось. Под не прекращавшимся натиском этолийцы все ближе отодвигались к своей пехоте и, наконец, побежали, показав противнику тыл. Быстро оставив свои позиции, остатки этолийской конницы просочились сквозь открывшиеся проходы в пехотных частях.

А перед пехотинцами неожиданно обнаружились метательные орудия, встретившие македонских всадников волной дротиков и ядер. Этого Филипп явно не ожидал. Волна уничтожающего огня накрыла бойцов, бесславно лишая жизни лучших из лучших. Ядра врезались в толпу обезумевших всадников, отрывая головы, руки и ноги, калеча лошадей, превращая македонцев в кровавое месиво. Дротики, пущенные мощными торсионными механизмами, прошибали насквозь любые доспехи. Наступление забуксовало, испуганные кони метались в разные стороны вдоль строя метательных орудий противника, Филипп терял людей десятками. Его атака, казалось, захлебнулась, а самого предводителя македонцев Чайка уже давно не видел.

– Не убили бы царя, – озадачился Чайка, напряженно вглядываясь в расстроенные ряды лучшей македонской конницы, – тогда, дело может дальше пойти не так гладко.

– Ничего, – ответил ему Кумах, тоже не отрывавший взгляда от этой бойни, – Филипп везучий, он уцелеет.

– Хотелось бы верить, – ответил Федор, поймав себя на странной мысли, что полевые метательные орудия хоть и не очень прицельно бьют, но против атакующей массы крайне эффективны.

Наконец, македонцы справились с первым потрясением, и всадник с белым плюмажем вновь вынырнул из гущи сражения, показавшись своим солдатам.

– Жив, наш Филипп, – обрадовался Чайка, – значит, еще не все потеряно…для македонцев.

Филипп, а это был он, в ярости бросился в атаку на ряды метательных орудий, увлекая за собой воинов. Несмотря на летевшие в него ядра и дротики, царь первым добрался до баллисты и раскроил голову одному из оказавшихся на его пути артиллеристов. А другого этолийца он рубанул мечом уже по спине, которую тот решил показать македонцам.

– При попытке к бегству, – заметил на это Федор, криво усмехнувшись.

Затем Филипп вновь пропал в гуще сражения, его закрыла от взгляда Федора лавина македонских всадников. Добравшись до артиллерии противника, одни македонцы в ярости крушили ее, а другие обрушились на фалангу этолийцев. Но, из этой атаки уже ничего не получилось. Фаланга даже не дрогнула. Одна за другой несколько атак накатывалось на ощетинившуюся длинными копьями фалангу этолийцев, но перед ней лишь росло количество мертвых македонцев. И тогда Филипп принял решение отойти назад. Он вскинул руку с мечом и развернул своих воинов. Конная масса всадников, сверкая доспехами, устремилась за своим царем, пересекла поле и вскоре вновь оказалась на правом фланге, рядом со своими пехотинцами. Сам же Филипп, едва вернувшись к выстроенным войскам, отдал новый приказ.

– Конница этолийцев разбита, артиллерия тоже. Сейчас в дело пойдет и наша фаланга, – решил Федор, сказав это Кумаху, но ошибся.

Вместо этого, он заметил шевеление в центральной части, там, где располагались ахейские «волонтеры» и боевые слоны.

– А вот это зря, – покачал головой Чайка, поправив шлем, – зачем-то они ведь понастроили этих противотанковых укреплений.

Исполинские животные, понукаемые погонщиками с ревом двинулись на этолийцев, которые и не думали атаковать. Конницы у них больше не было, если не считать полсотни всадников, чудом успевших избежать полного уничтожения. Фаланга Агелая, который, то и дело маячил на холме за ней, просто ожидала действий противника. И это было Федру понятно, с такими длинными копьями атаковать было крайне затруднительно, хотя это иногда и случалось. Гораздо легче обороняться. Что этолийцы уже продемонстрировали, отбросив лучшую македонскую конницу.