Легион смертников

Аякс поглядел на него, пытаясь понять, не шутит ли Карим. Его последователи всегда называли его стратегом,[9] и со временем Аякс принял этот титул как должное. Карим обращался к нему точно так же и при других, но наедине обычно говорил откровенно и без церемоний.

— Ждем, когда они снова пойдут в атаку.

— Почему ты думаешь, что они так поступят?

— А у них есть выбор? — спросил Аякс. — Они пришли сюда, чтобы схватить нас. Они должны пойти в атаку, и очень скоро.

— Почему?

— Потому что боятся, что мы снова от них ускользнем.

Карим отпил воды из фляги и прокашлялся.

— Тогда почему же мы не бежим? Сейчас, пока они раздумывают.

— Потому что наши силы равны. У них столько же людей, сколько у нас, не больше. Мы убьем этих римлян и оставим гнить здесь, в болоте. Все подготовили?

Карим кивнул:

— Кант спрятал в траве колья, его люди готовы.

— Тогда пусть римляне атакуют, — сказал Аякс, мрачно улыбаясь и глядя на врагов.

Карим мгновение пристально глядел на него.

— Есть еще одна причина, по которой ты решил остаться и дать бой, так?

Аякс кивнул:

— Ты тоже слышал его голос?

— Слышал.

— Тогда ты должен понимать, почему я должен остаться и воспользоваться шансом убить этого офицера-римлянина. К сожалению, я не видел рядом с ним второго.

— Центуриона Макрона?

Аякс кивнул и сжал кулаки.

— Только подумать, этот Макрон был у меня в руках на Крите столько дней… Я мог убить его в любой момент. Я был дураком, Карим. Должен был свершить правосудие, когда мне представился шанс, а не тешить себя возможностью помучить врага.

— Всегда просто говорить умные вещи, когда все в прошлом, стратег, — ответил Карим, пожимая плечами.

Аякс нахмурился:

— Точно… тем более что у меня есть причина не терять шанса на отмщение. За то, что меня продали в рабство, за смерть моего отца. — Он говорил с ледяным спокойствием. — Пока префект Катон и центурион Макрон живы, я не успокоюсь, не угомонюсь.

— Ты не успокоишься и не угомонишься, пока стоит Рим, — устало ответил Карим. — Чего ты хочешь достичь, друг мой? Твое сердце желает убить всех римлян в этом мире?

— Если это возможно, то да.

— Но это невозможно.

Повернувшись к нему, Аякс улыбнулся:

— Только дай мне время, и посмотрим. Кроме того, неужели ты думаешь, что мы одиноки в ненависти к Риму? Вспомни, что мы узнали от того толстого капитана последнего купеческого судна, которое захватили. Нубийцы собираются завоевать юг провинции.

— Помню.

— Значит, нам, возможно, надо попытать счастья на стороне нубийцев.

— Возможно. Но нубийцы — люди, которых мы не знаем, — рассудил Карим. — Возможно, будет ошибкой присоединиться к ним, даже если они ненавидят Рим не меньше нас. Не следует принимать такие решения поспешно.

— А я и не спешу.

Карим с сожалением покачал головой:

— Жажда мщения тяготит тебя, стратег. Она ослепляет тебя, не дает думать об ответственности перед остальными. Передо мной и всеми, кто пошел за тобой. Теми, кто может когда-нибудь пойти за тобой, если ты оставишь месть. Ты должен поставить рассудок выше чувств. Это и значит быть настоящим вождем.

— Я человек, пусть и ваш вождь, Карим, — ответил Аякс, пожав плечами. — Я не могу отвергнуть веления сердца. Ни ради тебя, ни ради других, избравших мой путь. Я должен отомстить. Если боги будут милостивы к нам, я сделаю это сегодня ночью, в этой деревне. Я убью римских легионеров и своими руками отрублю голову префекту Катону. А если захвачу его живым, то сделаю с ним то, что он сделал с моим отцом. Прибью к кресту и буду сидеть и смотреть, как он умирает под палящими лучами солнца, умоляя о глотке воды или о том, чтобы его добили побыстрее. Ни того ни другого он от меня не получит.

Последние слова Аякс произнес особенно резко.

Мгновение они молчали, потом стратег встал и поглядел на другой конец деревни, где толклись легионеры. Увидел, что они выстроились в ряды и сомкнули щиты, от которых едва отражалось затухающее пламя пожара. В середине стоял рослый худощавый мужчина в шлеме с гребнем. Когда легионеры построились, он поднял вверх меч и махнул им вперед. Легионеры двинулись с места.

Аякс сложил руки у рта и крикнул, предупреждая своих людей:

— Они идут! Лучники, приготовиться! Гладиаторы, ко мне!

Все встали. Аякс повернулся к Кариму и мрачно улыбнулся.

— Помолимся богам, друг мой, чтобы они были к нам милосердны, и этой ночью все закончится, — сказал он.

Глава 14

Катон рассчитал, что центурион Руф со своим отрядом должен был пробраться сквозь высокую траву мимо дамбы и уже приближаться к врагу. Глянул на просвет между двух домов слева. Ничего не видно, темно. Ночь. Огонь быстро поглотил все, что могло гореть, и теперь лишь крохотные язычки пламени плясали на обугленных досках, слегка освещая дома и землю вокруг них. Руф и его легионеры должны идти параллельно улице, так, что их не заметят.

В конце улицы он увидел несколько силуэтов. Помолился Фортуне о том, чтобы среди них был Аякс. Увидел и других разбойников, расходящихся в стороны от основной группы, поджидающей их. А спустя мгновение услышал свист первой стрелы, пролетевшей у него над головой.