Легионер-2

И если суждено мне завтра погибнуть, пусть так и будет. Я с радостью умру за этих парней. За всю битую перебитую в боях вторую когорту восемнадцатого безымянного легиона. За каждого солдата, труп которого остался гнить в болотах Тевтобургского леса. Никакие мы не герои. Мы обычные солдаты, выполняющие свой долг. Не перед родиной или народом. А перед самим собой и перед братьями по оружию.

В тот вечер я кое-что понял о долге. То, чего не понимал раньше. Настоящее, подлинное «ты должен» исходит от сердца, а не от головы. Когда ты не понимаешь, а чувствуешь всем своим нутром, что лучше броситься на меч, чем не выполнить долг. Только так ты можешь пройти до конца по своему пути и не пожалеть об этом в самом конце. Грек-учитель отчасти был прав, когда говорил, что моя жажда мести делает мою жизнь беднее. Так было потому, что сердце не хотело принимать этот долг. Конечно, я любил отца и ненавидел его убийцу. Но тогда я был слишком мал, чтобы до конца прочувствовать это. Месть была для меня чем-то вроде повинности. Правда, я сам боялся себе в этом признаться. Я всячески пестовал свою жажду мести, заботился о ней, как путник в дождливую ночь заботится о костерке. В конце концов, мне удалось убедить себя, что я действительно не смогу жить, если не отомщу. Но где-то в глубине души, я знал, что это самообман.

Наверное, поэтому Оппий Вар дважды ушел от меня. Я действовал так, будто кто-то наблюдал за мной. Ребенок, который ведет себя примерно в присутствии взрослых не потому что он по-настоящему послушен, а только лишь желая избежать наказания.

- 49 -

Сейчас же все было иначе. Я смотрел в лица людей, которых всего несколько дней назад недолюбливал, так же как они меня, и понимал, что на самом деле готов умереть за любого из них. «Ты должен» полностью совпадало с «я хочу». И от этого на душе становилось легко. У меня было ощущение, что долгие годы я носился на корабле по бурному морю, и только сейчас вдруг увидел долгожданную полоску земли.

Поэтому прощание с такой короткой жизнью не было печальным. Я знал, что отец примет меня с радостью, если завтра я паду в битве. Даже несмотря на то, что его убийца продолжает бродить по земле. И мне хотелось встретиться со своим отцом, с Марком Кривым. Мы бы сели и поговорили на равных о том, что пережил и что понял каждый из нас. Это была бы приятная беседа.

Жаль, что это понимание пришло так поздно. Я уже ничего не успею изменить. Не смогу прожить жизнь иначе. Выполняя тот долг, который является действительно моим.

Впрочем, и один день – это очень много. Если это один день жизни, наполненной до краев.

Так я думал, сидя у костра в окруженном германцами лагере в ночь перед последним боем в Тевторубргском лесу близ Дэрского ущелья. И горечь медленно, капля за каплей, покидала мое сердце.

Глава 7

Нам дали выспаться и не торопили со скудным завтраком. Спешить было некуда. Враг вон он, совсем рядом, два полета стрелы, не больше, и он терпеливо ждет. Ждет, когда мы начнем свой путь к смерти.

После завтрака мы в последний раз проверили оружие и подогнали снаряжение. Многие были без щитов – выбросили, как бесполезный хлам еще во время марша. Я свой сохранил, хотя потяжелел он здорово. Но на первое время сойдет и такой. Некоторые легионеры решили сражаться экспедити, то есть без доспехов, в одних туниках и шлемах. Тут же возникли споры. Одни говорили, что на песчаных дюнах, которые покрывали дно ущелья, в доспехах делать нечего – по песку и так идти тяжело, а уж когда у тебя на плечах ……. фунтов, вообще шагу не сделаешь. Другие возражали, что германцы почти наверняка будут избегать рукопашной и предпочтут метательный бой, а в нем надежная кольчуга не помешает. Обсуждалось это таким тоном, словно разговор шел о цене на зерно. И каждый все равно оставался при своем мнении.

Я кольчугу оставил. На всякий случай. Просто не чувствовал пока себя в силах лезть в мясорубку рукопашной схватки без доспехов. Это могли себе позволить только очень опытные воины, побывавшие не в одном десятке сражений.

Наше промедление было вызвано не только необходимостью отдохнуть как следует и привести себя в порядок. На самом деле мы давали время семнадцатому легиону, незаметно ускользнувшему из лагеря еще затемно, чтобы по горам обойти германцев с тыла. Так что пока легион совершал обходной маневр, у нас было время не спеша выйти из лагеря и выстроиться в боевые порядки напротив входа в ущелье.

Перед нами лежал небольшой кусок поля, покрытый высокой, чуть не по пояс, травой, уже утратившей яркие краски лета, но все еще довольно сочной. Дальше, за полем, начинались холмы из известняка, поросшие вереском и окруженные песками. Эти холмы были чем-то вроде форпоста ущелья. Передовые укрепления, первая линия обороны, прикрывающая горы Оснинга. За холмами начиналась сама горная гряда, которую рассекало надвое Дэрское ущелье. По нему-то нам и предстояло пройти сегодня. Пройти или погибнуть. Третьего не дано. Впрочем, как и всегда.