Легионер

Свежеобретённая дочка определенно нравилась Конраду Дитцу. Начать с того, что она оказалась очень терпеливой, не капризничала и не жаловалась на усталость. Между тем день уже перевалил за середину, а в город они выехали на рассвете.

Отставной легионер не мог сформулировать, что именно его тревожит, но считал очень важным завершить все формальности до того, как папаша Кронберг проспится и вспомнит, что произошло накануне. Грызло сержанта смутное подозрение, что эта крыса может попытаться отыграть назад, а составленная «на коленке» купчая вовсе не то же самое, что официальный документ.

Так что сначала была дорога, потом контора юриста, потом долгий приём у врача, но Лана держалась прекрасно. Правда, всякий раз, оказавшись в машине, она мгновенно проваливалась в сон, но это как раз было совершенно нормально: не один Конрад плохо спал этой ночью. Что бы ни снилось девочке, с покоем это не имело ничего общего. Она стонала, металась во сне, что-то умоляюще бормотала на мринге… даже плакала.

Попытка разбудить обернулась таким приступом паники, что Дитц решил больше не рисковать. Но что-то же надо было делать? В итоге сержант, в целом не одобрявший баловства для собак, велел Руди лечь на кровать. И привалившаяся к тёплому боку малышка наконец затихла. К сожалению, ненадолго: небо за окнами уже начало сереть.

Самое бы милое дело – уложить со всеми удобствами, но дел оставалось еще выше крыши. Уложить – куда? В доме Конрада пока что имелась только одна постель. Девчушку на пол не положишь, а кости самого сержанта молодостью уже не отличались. Стало быть, сейчас надо ехать за покупками. Кровать… нет, кровать подождет, сначала – одежда.

Пригородный молл слепил рекламой, оглушал бравурной музыкой и нервировал многолюдьем. Только-только начавшая приходить в себя Лана снова замкнулась, чему немало способствовали то насмешливые, то осуждающие взгляды встречных и поперечных. Да и отпускаемые со всех сторон комментарии не добавляли ей уверенности в себе. Как и оскорбительная вежливость продавцов в магазине, торгующем одеждой и обувью для фермеров.

Много вещей сразу покупать не стали: врач предупредил Дитца, что при нормальном питании девочка активно тронется в рост. Но даже скромные по меркам сержанта приобретения вогнали Лану в ступор. Она боялась примерять. Боялась высказать свое мнение по поводу цвета и фасона. Страшно (хотя и предельно немногословно) переживала по поводу того, что будет, если она испачкает или порвет новую одежду… Конрад был невозмутим.

«Постираешь. Зашьешь. Умеешь шить хоть чуть-чуть? Ну и молодец. Ты же не думаешь, что я буду лупить тебя из-за каких-то тряпок?». Так она, судя по всему, и думала, но потихоньку начала оттаивать. И даже, воровато оглядевшись, сдвинула набекрень белую бейсболку с красным козырьком, ту пока единственную деталь гардероба, которую выбрала сама. На вкус Дитца вещица была слишком яркой и слишком маркой, но Лана так расцвела, когда он кивнул «Можно!», что…

Конрад потихоньку сунул в корзину с покупками еще одну, защитного цвета, бейсболку и ухмыльнулся про себя. Мрина или вулга, девчонка или женщина, экранная красотка или забитый звереныш… ни раса, ни возраст, ни положение не влияют на умение вить веревки из мужиков. Это в хромосомах!

В общем, Лана приободрилась и уже вполне уверенно вышагивала рядом с сержантом. Упаковки с деталями кровати и комода, матрас, приглянувшийся Руди сразу же, как только его загрузили в кузов пикапа… теперь ведь не сгонишь паршивца… ладно, растолкуем. Зато с таким сторожем все купленное можно смело оставлять без дополнительного присмотра. И малышка улыбается, что немаловажно.

А вот в гигантском подземном зале, предлагающем покупателям продукты и товары для дома, произошел сбой. Сначала все шло прекрасно – до тех пор, пока мужчина и девочка не добрались до рядов с молочной продукцией. Молока требовалось много: именно им следовало разводить прописанные врачом порошки. И здесь на скуластом личике снова появилось выражение испуганного недоумения, категорически не нравящееся Дитцу.

– Ты чего? – мягко поинтересовался он.

– Дорого, – прошептала приемная дочка. – Очень.

– Это нормально, – Конрад старался говорить как можно спокойнее и убедительнее. – Хорошие продукты стоят хороших денег.

Богачом он не был, но экономить на еде?! Уж как-нибудь хватит им на двоих, тем более что за время жизни на Алайе к сбережениям Дитц практически не прикасался, если не считать покупки участка и постройки дома. Обширный огород, курятник со свинарником и охота давали возможность не слишком тратиться. А пенсия капала исправно.

– Скажи лучше, какое молоко здесь лучшее? Или ты не знаешь?

Лана огляделась, сделала несколько шагов в сторону и авторитетно ткнула пальцем в стоящие ровными рядами пластиковые фляги:

– Это.

– Да? А почему?

На флягах красовалась синяя надпись по диагонали «Стефанидес». Ферма – да какая там ферма, фермища! – Стефанидесов располагалась милях в десяти от участков Кронберга и самого Дитца. Вряд ли Лана там бывала. И вряд ли Кронберг покупал молоко у соседей.