Легионер Тур

Старичок божий одуванчик, вполне убедительно демонстрируя слабость в телесах, прошёл за ширму и, повозившись там какое-то время, вынес длинный прямоугольный ящик, обтянутый натуральной кожей, и, подойдя к нам, бережно водрузил его на стол. Натянув белые войлочные перчатки, он отстегнул защёлки и извлёк из ящика шпагу. И велеречиво заявил:

— Позвольте вам продемонстрировать родовую шпагу графов Тирон, прекративших своё существование около двухсот пятидесяти лет назад. Ею был награждён основатель графского рода Мозель Тирон самим королём Дуко с присвоением графского титула за спасение жизни наследнику трона. Шпага была заказана королевским оружейником шестьсот сорок два года назад у самого лучшего мастера того времени и по праву считается лучшей его работой. Шпага считалась утерянной более трёхсот лет назад во время пожара в родовом имении и нашлась совершенно случайно буквально пару лет назад в частной коллекции. Конечно, по закону её следовало бы передать королевскому музею, но слишком уж плата казённая низкая за такой раритет…

— И сколько же вы хотите за шпагу? — чуть подавшись вперёд, задал я вопрос, незаметно для маклеров подготавливая мышцы к схватке.

— Сама шпага вам обойдётся в полтора миллиона лир, а вот за документы, разрешающие вывоз за пределы королевства, придётся заплатить отдельно…

— Уважаемый, не тяните кота за хвост. Обозначьте конкретную цену за предмет, — настоятельно потребовал я, изображая недовольство клиента поведением продавца.

— Мы хотим за неё один миллион восемьсот тысяч лир.

— Это слишком дорого, скиньте четыреста тысяч, но для начала я бы хотел лично осмотреть шпагу и убедиться в её подлинности. Как только я осмотрю её, вот тогда и обсудим цену.

— Я вас уверяю, вещь подлинная, — вмешался доселе молчавший мужчина, встретивший меня возле художественной инсталляции.

Ничего не ответив, я натянул перчатки и, взяв из рук старика обнажённую шпагу, присел на стул и, достав из кармана миниатюрный электронный микроскоп, стал изучать четырёхгранное лезвие, краем глаза поглядывая на занервничавших дельцов. Разумеется, в антиквариате я не смыслил ничего, но, как в народе говорится, хороший понт — дороже денег.

Минут пятнадцать мне пришлось с самой серьёзной мордой вглядываться в микроскоп и для пущей достоверности бурчать себе под нос всякую невразумительную белиберду, тем самым ещё сильнее заставляя нервничать мошенников, а что это именно они, я уже нисколечко не сомневался. Оставалось только разобраться, это люди Акулы или кого-то другого.

Медленно, чтобы раньше времени не насторожить типчиков, я выключил микроскоп и, отложив в сторону, взял шпагу в правую руку, резко вскочив со стула, словно дубиной огрел мужика лезвием по спине; когда он взвыл дурным голосом, подсечкой свалил его на пол и, приставив остриё к горлу, зловеще хриплым голосом прошипел:

— Ты кого кинуть собрался, чертило?! Да я вас сейчас на мелкий салат покрошу!

— Ты чего, мужик, белены объелся?! Тебя же посадят!

— Никто меня не посадит, у меня дипломатический иммунитет, усёк, придурок?!

Только я это произнёс, как ощутил, как у меня начали отниматься руки и ноги. Старичок божий одуванчик, умышленно оставленный без моего внимания, выстрелил в спину из парализатора. Из последних сил я сделал два шага на подгибающихся ногах к техническому щиту и, прежде чем рухнуть на пол, успел остриём шпаги нажать кнопку тревожной сигнализации.

Глава 11

Сознание вернулось резко, и вместе с его возвращением я ощутил тупую боль по всему телу, но в особенности у меня болела нижняя челюсть и отбитые рёбра. Помимо этого немилосердно ныли туго связанные за спиной руки. Очень хотелось изменить крайне неудобную позу, но прежде чем подавать признаки жизни, следовало разобраться в обстановке. Сначала была тишина, но спустя некоторое время совсем недалеко от меня послышались чьи-то шаги, а потом раздалась отчётливая человеческая речь:

— Штайк, ты что вытворяешь, скотина?! Из-за твоих художеств теперь вся городская полиция на ушах стоит и трясёт всех подряд, разыскивая похищенного известного иностранца, к которому благоволит сам монарх. Тебе, дураку, было поручено без всякого шума облапошить лоха, а ты мало того что верное дело завалил, так ещё умудрился похитить клиента и устроить несколько перестрелок с полицией. Акула вне себя от ярости, и если бы ты не был его дальним родственником, уже кормил бы рыб на дне горного озера.