Легионер Тур

Был ли он смотрящим или мне просто убедительную картинку подсовывали, я не знал, но предпочёл вести себя с ним как с настоящим авторитетом. Поднявшись, я расправил плечи и, чуть усмехнувшись, ответил:

— Покалечил. Признаю, но зачем нужно было сгонять двух клиентов, спокойно пьющих пиво и совершенно никому не мешающих, да ещё при этом пытаться применить против них физическую силу? Как говорится, нарвались, но я им пачку денег Священного союза отслюнявил на восстановление пошатнувшегося здоровья. Все, кто был тогда в пивнушке, больше похожей на гадюшник, это видели.

— Ты вообще кто такой будешь?

— Прежде чем отвечу на этот вопрос, распорядись, чтобы твои люди стволы убрали. Видишь ли, Хмурый, мои люди вас на прицеле держат, не дай бог кто-то дёрнется или неправильно себя поведёт, пристрелят ведь и фамилии не спросят.

Мужик пристально посмотрел мне в глаза и, что-то в них уловив, распорядился убрать оружие и, вновь взглянув на меня, заговорил:

— Так всё же кто ты такой?

— Моё прозвище Тур, я был раньше в бригаде Кабана.

— Я лично знаю несколько уважаемых людей с прозвищем Кабан, да только на нашей планете таковых нет.

— Так я с Тароса.

— К-хм… Знаю такого. Серьёзный человек, но почему тебя сюда занесло?

— Так получилось. Объяснять долго и неинтересно, и лучше об этом поговорить в другое, более для этого подходящее время, сейчас лучше поговорим о деле.

В этот момент один из людей Хмурого попытался выхватить ствол, но достать его из оперативной кобуры не успел. Несколько одновременных выстрелов из тяжёлых пехотных лучемётов разорвали его на части, а затем перенесли огонь на двигательные отсеки стоящих машин. Не ожидавшие такого поворота событий Хмурый и его люди попадали на землю, прикрыв головы руками, а спустя три минуты мои бойцы вытолкали полтора десятка связанных быков и, грубо уложив их на брусчатку рядом с остальными, окружили их со всех сторон и направили на них оружие.

— Жаль, я надеялся по-хорошему договориться, но раз так, вы мне больше не нужны. Договоримся с другими смотрящими. Валите их, парни.

Неожиданно покорёженная крышка багажника со страшным скрипом открылась, и оттуда вывалился мужчина, прижимавший окровавленный носовой платок к рассечённому лбу, и, выбросив пистолет, обратился ко мне:

— Тур, не надо стрелять! Давай спокойно поговорим и обсудим возникшее между нами недоразумение.

Отменив расстрел, я с любопытством рассмотрел стоящего человека и, сделав пару шагов вперед, поинтересовался:

— Ты кто такой?

— Это я Хмурый. Смотрящий за этим районом.

— М-дяя… И чего ты, смотрящий, исполняешь, или жить надоело?

— Тур, давай поговорим с глазу на глаз. Без лишних ушей.

— Ну, пошли, только, смотри мне, без фокусов, голову оторву и скажу, что так и было.

Войдя в холл административного здания, я уселся на одно из кресел, обтянутых качественной искусственной кожей, и пригласил присесть Хмурого. Когда он уселся, я с некоторым сомнением оглядел его с головы до ног и задал вопрос:

— Ну, так и о чём ты хотел со мной поговорить?

— Мне казалось, это ты хотел со мной поговорить, разве не так?

От души рассмеявшись, я по-новому взглянул на своего собеседника, прекрасно поняв его игру, но не став об этом говорить вслух, ответил:

— Верно, хотел, но из-за выходки твоего быка ситуация в корне поменялась. Теперь тебе придётся сильно постараться, чтобы живым отсюда выйти.

— Не пугай. Давай лучше серьёзно поговорим. Когда мне Комар о побоище говорил, я сразу догадался, что ты захотел со мной лично встретиться, правда, совсем не ожидал такой горячей встречи. Если бы не дурость моего охранника, всё бы было нормально.

— Ладно, проехали, я действительно хотел с тобой поговорить, и вот по какому делу. Мы хотим работать в этом городе, но базироваться собираемся в твоём районе. Мы люди с понятием и готовы на общак деньги отстёгивать. Мало того, я даже согласен на разборки время от времени выезжать и людей выделять, лишь бы твои быки в мои дела не лезли и не путались под ногами.

Хмурый — не зря его так прозвали. Хмурился он довольно своеобразно, и виной тому был шрам через всё лицо от левого уха до нижней губы. Медицина могла с лёгкостью устранить следы давнишней травмы, но он этого не хотел. По всей вероятности, этот шрам имел какое-то символическое значение лично для него самого, но задумываться на эту тему мне совсем не хотелось. Мне хотелось узнать его мнение по поводу моего предложения.

— Не вопрос. Пятьдесят процентов отстёгивай на общак, и всё будет в лучшем виде, — нагло ухмыляясь, заявил он, с хитрым прищуром глядя на меня.

— Хмурый, я, конечно, шутки уважаю, но не до такой степени. Пятнадцать процентов мы готовы отдавать, но не более.

— Хорошо, пятнадцать так пятнадцать, я не возражаю, — покладисто согласился смотрящий по району и, помолчав некоторое время, высказал своё мнение: — Работайте, главное, чтобы от вашей деятельности общество не пострадало.

— Ну что же, я согласен, осталось только выяснить, через кого нам держать связь.

— Бармен в заведении, где ты покалечил моих людей, работает лично на меня, вот через него и будем держать связь.