Легионер. Век Траяна

— Марк ни за что на меня не донесет! — выкрикнул Гай.

— Марк — нет. А его брат Авл — очень даже да.

— Я попрошу Марка…

— Стоп! — перебил отец. — Тогда мы точно погибли. Ни слова не говори! Быть может, туповатый Марк и не придаст значения твоим словам или, во всяком случае, забудет сообщить брату. А вот Авл такой случай не пропустит. Впрочем… — отец усмехнулся, — будем надеяться, что он не позарится на эти развалины, к тому же заложенные. Труд, как говорится, не стоит сожженного в светильнике масла.

Худой и тощий Авл Эмпроний чем-то походил на коршуна — то ли потому, что черные, всегда растрепанные волосы торчали во все стороны птичьими перьями, то ли смуглой, какой-то сероватой кожей, то ли из-за того, что глаза у него были маленькие и круглые, и к тому же какого-то странного желтовато-серого оттенка. Что Авл живет доносами, было известно всем.

Два дня Гай ожидал «последствий». Замирал при каждом стуке в дверь. А потом явился Марк и, как ни в чем не бывало, вновь позвал в Юлиеву базилику — кричать и хлопать, поддерживать выступление старшего брата. О радость, Марк не придал значения словам про Домициана!

Авл, встретивший мальчишек у входа в базилику, положил Гаю руку на плечо:

— Не стоит меня бояться, мальчик. Я не кусаю своих друзей.

И улыбнулся.

Он знал!

В желтых глазах доносчика вспыхнули хищные огоньки. Вспыхнули и погасли.

Теперь, всякий раз встречаясь глазами с Авлом Эмпронием, Гай испытывал безотчетный страх.

* * *

— Отец, мы можем отправиться путешествовать? — спросил Гай.

— Что? В путешествие? Нет, мой друг, наш кошелек не настолько толст. Но если мы поставим на Мевию и выиграем, то можем купить домик в Комо, не на самом берегу Ларийского озера — там селятся уважаемые люди вроде Плиния, но где-нибудь рядом.

— Зачем нам домик в Комо? — пожал плечами Гай.

— Ты ничего не понимаешь, там чудные места.

— Это похоже на изгнание! — выпалил юноша.

— В Комо не изгоняют, — заметил Осторий.

Глава II Авл. Эмпроний

Лето 847 года от основания Рима[75]

Рим

Сколько раз приносил Авл Эмпроний жертвы Фортуне Первородной в Пренесте! Но невзлюбила его Фортуна, невзлюбила, и все! Всякий раз Пренестинский жребий — нацарапанное на дубовой дощечке предсказание, полученное Эмпронием в храме, — сулил нечто смутное, неопределенное: если удачу, то сомнительную, но при этом непременно препоны и трудности. Обещание воздвигнуть алтарь из великолепного белого мрамора не помогало. Как прежде правила Судьба его жизнью вкривь и вкось, так и продолжала швырять Эмпрония из одной ямы в другую, не желая выводить на прямую дорогу к нужному милевому столбу.

Отец Авла когда-то содержал крошечную лавчонку, торговал тканями, в основном дешевой некрашеной шерстью и немного льном. Но отец рано умер, лавку пришлось продать, Авл в семье остался за старшего, хотя и числился как несовершеннолетний под опекой дяди. Вместе с Авлом перешли под дядин присмотр его мать и младшие братья с сестрами. Авл так и не закончил школу грамматики — пришлось уйти из-за драки. Смешно сказать — из-за драки с учителем. Однажды в жаркий день, когда от духоты в школьной пристройке учеников клонило в сон, Авл услышал за спиной странный шепот. Он оглянулся, уже заранее зная, что делать этого не стоит, но не в силах сладить с любопытством. Учитель, склонившись над хорошеньким мальчиком лет двенадцати, облизывал тому щеку и шарил рукой у паренька под туникой. Мальчишка краснел, что-то бормотал, делая слабые попытки отстраниться… Авл не мог отвести глаз от этих двоих, пальцы сами собой сжали острый бронзовый стиль.

«Такая жара… — пробормотал учитель, выпрямляясь, и направился прямиком к Авлу. — Ты весь течешь, малыш…»

Он наклонился и слизнул каплю пота с шеи Авла. В тот же миг мальчишка всадил бронзовый стиль грамматику в бедро. Учитель взревел, будто бык, получивший слишком слабый удар жертвенным топором. Авл вскочил и бросился вон из ученической пристройки.