Легионеры

«Сергей, что тебе не дает покоя? Поговорим начистоту». – «Мне не дает покоя предательство. Я провинился лишь в том, что встал на путь праведный. Не доводите дело до крайности, генерал, выполняйте мои требования. Мне может надоесть эта болтовня, и я захочу вечного покоя. Знаете, как срываются люди?..» – «Сергей, если ты сдашь оружие и отпустишь заложников, то на суде…» – «Генерал, я живу по другому принципу: „Если хочешь справедливости – иди в бордель. Если хочешь, чтобы тебя поимели, обращайся в суд“. Так что приберегите слова про закон для другого».

Фантом ответственного за операцию канул в недра монитора, слившись с зеленоватой диаграммой.

Легкие жалюзи на окне пришли в движение, впуская через приоткрытую форточку прохладный воздух с улицы.

Сквозняк.

Сергей повернул голову в сторону двери…

На вид ей было двадцать семь – двадцать восемь. Каштановый локон кокетливо выбился из-под белоснежного колпака, отдавая легким контрастом с иссиня-черными бровями.

Медсестра отвечала закованному в наручники пациенту обворожительной улыбкой, мягко похлопывая пушистыми ресницами. Он насчитал шесть ударов своего сердца – ее ресницы опустились. На седьмой пришелся легкий и нежный взлет. Еще шесть ударов… Казалось, она поняла его внезапную игру. Сердце заработало быстрее, но ресницы девушки тут же догнали его: шесть, семь… шесть, семь…

Она прошла к окну и, обернувшись, взялась рукой за жалюзи.

– Закрыть, Сергей Максимович?

Лирическое настроение улетучилось подобно эфиру, запах которого преследовал прооперированного преступника. Сергей нехотя пожал плечами: «Делайте что хотите. Тут вы хозяева».

Девушка не спеша приблизилась, положила свои красивые руки на высокую спинку кровати. И ждала, когда он поднимет на нее глаза. Дождалась довольно быстро. Заранее приготовленная улыбка и смеющиеся глаза предназначались ему, как и чуть просвечивающий на свету халат.

– В каком вы звании? – спросил он, иронично предположив, что под халатом девушки нижнее спецбелье с погонами капитана ФСБ. И невесело ухмыльнулся своей мрачной шутке.

Через открытое окно доносился слабый фон проезжающих по шоссе машин. Как наяву перед глазами Сергея возникла тропинка, которая вывела его к железнодорожному переезду. Машины переезжали через рельсы, не снижая скорости, лишь белая «Ока» притормозила, чтобы на маленьких колесах преодолеть препятствие.

Сергей появился из-за кустов неожиданно и вырос перед резко затормозившей малолитражкой: мокрый, в разорванной одежде, окровавленный, с пистолетом, направленным на водителя.

Водителем оказалась женщина лет тридцати, с короткой рыжеватой челкой, в шейном платке.

– Открывай дверь! – Марковцев сместился к дверце пассажира и, едва удерживаясь на ногах, ждал, когда она откроется. – Сиденье наклони, – приказал он и влез на заднее кресло. – Вперед! Скорость не превышай, но и не останавливайся.

Марк лег, поджав под себя ноги, и мутнеющим взглядом посмотрел на потолок машины. Относительная безопасность отняла последние силы. Все поплыло перед глазами, ему казалось, что он снова в салоне самолета, а женщина за рулем – пилот. Горячие губы бредившего Сергея прошептали:

– Сядешь без предварительного захода… Огни включены и ждут нас…

Хоть он и бредил в тот момент, но слова отложились в памяти. Когда пришел в себя, увидел больничную палату, но не обнаружил своего товарища. И сердцем, которое надрывно скрипнуло, понял: Валя убит…

На следующий день Сергей почувствовал себя неловко в компании девушки. Его лоб прорезали глубокие морщины, когда медсестра поздоровалась с ним простым кивком головы и прошла к окну. Утренний свет наполнил палату, на короткие мгновения в свете солнечных лучей Сергей сумел разглядеть контуры тела медсестры. Он видел что-то магическое в ее частых путешествиях к окну. И он ждал этих моментов. До тех пор, пока его не начал допрашивать следователь Генпрокуратуры.

– Закрыть окно, Сергей Максимович?

– Возьми его с собой и вали отсюда!

Сорвал злость на ней, но освободился от реанимационно-чистого галлюцигена.

Элеонора ответила на чуть растерянный взгляд Сергея милой улыбкой, мягко похлопывая пушистыми ресницами. Сергей насчитал шесть ударов своего сердца – ее ресницы опустились…

Как же все знакомо…

Она прошла и остановилась на середине комнаты. Марковцев попросил у нее прощения глазами: «Извини, дорогая, мне нужно перекинуться парой-тройкой слов с хозяином квартиры. Это недолго».

Сергей прикрыл кухонную дверь и вплотную приблизился к Щедрину. Сунув ему в карман сотню долларов, похлопал по выпирающему животу:

– Сходи в ресторан поужинай. Ешь не спеша. Если встанешь из-за стола с чувством легкого голода, садись обратно. И так два-три часа, понял? Пока я не позвоню тебе на мобильный.

Щедрин наигранно выкатил глаза:

– Два-три часа?

– Ладно, ладно, остряк, вали отсюда.

«Вали из собственной квартиры», – заметил про себя журналист.

Закрыв за хозяином входную дверь, Сергей вернулся в комнату. Пальто и косынка гостьи лежали на диване, в изящных пальцах Норы тонкая коричневатая сигарета, взгляд задумчивый.