Легионеры

– Я твой командир. Большего тебе знать не положено. К деньгам у меня есть дополнения. Указ, который собрал нас вместе, липовый. Но это не значит, что некоторые из нас не получат прощения. От имени одного очень высокопоставленного лица уполномочен заявить: кто вернется с задания, продолжит службу в воинском подразделении. Это ли не мечта каждого из нас? – чуть с пафосом спросил Сергей.

Он на каждом задержал тяжелый взгляд.

– Муромов, у тебя есть желание прятаться от ментов? Нагатин, а ты как смотришь на эту проблему? Коля Сунцов?

– Ладно, все это присказка, – первым успокоился Резаный. – Указ липовый – правда, его от оригинала хер отличишь. Деньги… – он снова раскрыл книжку. – Деньги вроде настоящие. А как обстоят дела с местом проведения операции? Действительно попрем в Пакистан?

– Ты сообразительный малый, – похвалил товарища Сергей. – Работы по нашей специальности хватает и в России.

– Неужели? – продолжал гнуть свою линию Резанов. – Таким составом да еще с хорошим вооружением мы всю верхнюю палату перестреляем. Потом спустимся этажом ниже… Ты цели, цели выкладывай, командир. А то мы развернемся на девяносто градусов.

– На сто восемьдесят, – поправила Елена.

– Тем более. – Он покосился на девушку. – Теперь и я знаю, как залетают. Причем целой группой. Я всегда знал, что когда-нибудь залечу. Всегда наглым был, врал на каждом шагу. Чего ни спросят у меня, я отвечаю: «Есть! Умею! Могу!» – «А на пианино можешь?» – «А то!.. У меня же мать концертмейстер, отец – музыковед». А они у меня – простые рабочие.

– Резаный, заткнись, а? – Гущина вспоминала все, что знала о технике создания подставных – часто радикально-исламских – группировок (устав, цели и прочее) с той целью, чтобы в один прекрасный момент взять на себя ответственность за какую-либо акцию, проведенную самими спецслужбами. Таких организаций множество во всех странах, до некоторой степени это излюбленный прием спецслужб; нередко они в советские времена подставляли целые государства, как правило, развивающиеся страны, подставляли, договариваясь, естественно, с руководителями этих стран, обещая взамен оружие, выгодные контракты, протекцию, наконец. Спецслужбы конкретной страны проводят теракт, а подставная группировка, которая «по документам» может находиться в Анголе, Эфиопии и так далее, берет на себя ответственность за его проведение. Все это называется секретной войной, одна из основ работы спецслужб.

– Марк, кто стоит за тобой? – Гущина не сомневалась: спецслужбы. Однако не только они могли провести подобную акцию. Если взять затраты, те незначительны, но вот цели…

Она в очередной раз затронула тему вербовок российских военных зарубежными фирмами. Слухи докатились и до нижней палаты, которая сделала запрос на имя министра обороны. Так что большинство контор по найму подверглось проверке со стороны спецслужб. А фирма Щедрина обладала уникальным документом, указом ООН, который в своей универсальности никак не подразумевает авторства обычных мошенников.

– А ты не думал, Марк, что в конторе по найму под видом наемника побывал агент спецслужб, без труда запоминающий пару-тройку страниц незнакомого текста? Не думал, что вашему липовому указу давно удивились и в Министерстве иностранных дел, и на Лубянке? Вопрос о нашей – наемниках – чистоплотности станет не на последнее место. Мы для остального мира люди без морали, без принципов, джентльмены удачи.

«Не дивитесь, братия мои, если мир ненавидит вас», – вздохнул Марк.

– Неважно, кто стоит за мной, важно то, какая задача ставится перед нами. Мы ликвидируем диверсионно-подрывную группу, которую передают грузинской стороне лишь с той целью, чтобы развалить уголовное дело. На совести подрывников сотни жизней, тысячи раненых и изувеченных. Кто из вас хочет, чтобы они снова оказались на свободе?

– Так вопрос не ставят, – попробовала парировать Гущина.

– Я уже поставил его. Отдохните малость. Через полчаса жду вас здесь снова.

– А у нас есть выбор?

Марк долго молчал. Потом поднял усталые глаза на Алексея и тихо сказал:

– Есть. Думай, Леша, и выбирай.

Резанов – единственный из «гусей», кто недолго пребывал в унынии. А двадцативосьмилетний Толик Беляев сразу заявил товарищам: «Да мне все равно, кого «мочить». Мне деньги нужны. А вам?»

На вопрос Беляева согласными кивками ответили двое: абсолютно все равно, кого «мочить».

Александру Нагатину Резаный, недолго думая, прилепил «погонялу» Негатив. В характеристике на Негатива, хранящейся в архиве воинской части 7236 – отдельная штурмовая бригада спецназа ВДВ, – значилось: «Проявляет терпение и твердость характера там, где это необходимо. В экстремальных ситуациях решителен и ответственен, не станет прятаться за спину других. Необщительный, но надежный в дружбе. Внимательный сын, всегда помнит о родителях…»

В характеристику, составленную три года назад, сейчас можно было внести поправку: «Всегда помнит о матери».