Легионы огня: Армии света и тьмы

По ночам, лежа на матрасе, который он снял с кровати и бросил на пол, Вир слышал, как она шепотом призывает его, пытаясь заманить, и, подобно сказочной сирене древности, искушает его. Слова Галена то и дело приходили ему на ум.

Вир чувствовал, что это своего рода наказание за то, что он сотворил. Он лишал себя удовольствия, когда тело кричало, толкая его поддаться соблазну. «Никто никогда не узнает. Она все равно твердит, что ты делаешь это. Она хочет этого.

Ты хочешь этого. Неважно, как до этого дошло. Хватай свой шанс, ты, слабовольный!» Так во весь голос твердила его внутренняя, темная сторона, в то время как совесть омерзительно помалкивала. Поэтому Вир все время чувствовал себя раздраженным и уже не помнил, когда в последний раз спокойно спал.

Это был очень долгий месяц.

«Мы ждем тебя в Зокало».

Кто бы это мог быть?

Он влетел в Зокало, самое популярное место встреч на станции, и огляделся вокруг. Некоторые инопланетяне помахали ему в знак приветствия, он ответил им тем же, правда, формально, без особого энтузиазма, продолжая, тем временем, изучать помещение. Он почти сразу заметил Мэриел, за столом напротив нее сидел какой-то центаврианин. Вир не мог узнать его, потому что тот сидел к нему спиной. Но Мэриел жестом указала на Вира, и центаврианин обернулся.

У Вира перехватило дыхание.

— Министр Дурла, — сказал он, стараясь выглядеть непринужденно, но так и не смог скрыть своего крайнего удивления. — Какая честь. Не думал, что столь… важная персона прибудет на Вавилон 5.

— Опасные времена ныне, Котто, — ответил Дурла. — И я решил, что лучше не предавать широкой огласке время и место своих визитов. У центавриан слишком много врагов. Нас все ненавидят.

Как бы отвечая на его слова, примерно полдюжины представителей различных рас прошли мимо Вира, и каждый из них тепло поздоровался с ним или подмигнул ему. А один даже игриво хлопнул его по плечу. Похоже, они выражали искреннее уважение к его безграничной мужской силе. Вир не знал, с чего бы это, у него не было даже догадок на этот счет. Возможно, это стало самым неприятным для него открытием за весь прошедший год.

— Вир здесь всеобщий любимец, — важно произнесла Мэриел, похоже, решив объяснить вполне очевидный факт.

— Да. Это заметно, — сказал Дурла и, хотя на его лице появилась улыбка, в ней не было тепла, а глаза излучали леденящий холод. — Я уже говорил Мэриел об этом и о многом другом. Леди Мэриел создана, чтобы блистать в обществе. Но, однако, пора с этим заканчивать. Она утверждает, что ей больше нравится проводить время здесь, на Вавилоне 5… потому что здесь находитесь вы, Вир Котто.

— Вероятно, министр приехал сюда, чтобы обсудить распорядок моих встреч, Вир. Разве это не забавно?

— У меня неподалеку было одно дело, — сухо поправил ее Дурла, — вот я и подумал, а не завернуть ли мне сюда, навестить нашего посла? А разве можно найти лучшего повода для визита, чем возможность обсудить то, как наш посол проводит свое рабочее время с женщиной, которую он называет… любимой?

Виру все стало ясно. Этих кратких замечаний было достаточно, чтобы он узнал все, что ему было нужно.

Когда-то Вир был одним из самых «бесхитростных»: он в упор не видел скрытого смысла и верил всему, что ему говорили. Но общение с Лондо, а потом и самостоятельная работа научили Вира тому, что люди редко говорят то, что у них на уме. Да зачастую они говорят все, что угодно, только не то, о чем думают. В отличие от техномага Галена, все остальные обитатели этой части галактики предпочитали выражать свои мысли иносказательно, и Виру пришлось стать докой по части Эзопова языка.

Он сразу сделал для себя несколько выводов, каждый из которых казался ему обоснованным. Он знал, что Мэриел исполняла здесь обязанности шпиона или сборщика информации. Чтобы выполнить свою задачу, она, обычно, путешествовала от одного источника к другому и отбирала крохи полезных сведений из разговоров тех, с кем она флиртовала… или, чем бы она с ними не занималась. Но с тех пор, как Вир стал для нее центром мироздания, она почти не покидала станцию.

И, раз она посылала отчеты кому-то на Приме Центавра, этот кто-то, должно быть, удивлялся, почему она так круто изменила свои привычки.

Вир был уверен в том, что Мэриел не стала бы тратить время на то, чтобы объяснить своему контакту причины, по которым она оставалась на станции.

Естественно, она ведь была увлечена чудным малым по имени Вир Котто. Подобное объяснение, несомненно, вызвало бы только большее любопытство.

Был ли ее контактом сам Дурла? Вир так не думал: в записи, которую ему продемонстрировал, в качестве свидетельства ее двуличия Кейн, она разговаривала с неким «советником». А Дурла в то время был министром. Стало быть, Мэриел разговаривала с кем-то из его подчиненных. Но тогда почему сюда прилетел Дурла, а не тот подчиненный?

Совпадение? Никогда не стоит приписывать совпадению то, что может быть частью некоего плана.

К тому же, Вир уже знал ответ. Об этом ему сказала Сенна. Дурла был увлечен Мэриел, значит, Вир охотно использует эту увлеченность в своих интересах.