Легионы праведных

Завыла сирена. Рама, видимо, связался с командованием. Джейн смотрела на труп Иллки и ощутила, как ее охватывает слабость. Но она подавила ее. Вот теперь точно все. Ну, она искренне на это надеялась. И пусть только попробуют обвинить ее в убийстве. Она защищалась, спасала себя от спятившей твари.

Комм просто разрывался от потока вызовов. Она ответила на первый. Это был майор Китс:

- Хэрриет слушает.

- Джейн, как там...

- Нормально, - спокойно ответила она. - Все нормально, майор. Можете отменять тревогу.

- А эта албанка?

- Она решила покинуть нас ради встречи с детьми. Я помогла ей это сделать, - Джейн засмеялась: почему-то такой ответ показался ей остроумным.

Глава 36. Гектор.

Глава 36.

Гектор.

«Спаситель». Он уже раз двадцать проговорил это слово, пробуя его на вкус. Но ни вкус, ни даже звучание ему не нравилось. А еще оно отдавало какой-то фальшью. Когда Гектор произносил его, то мозг рисовал распятого Христа, а вслед за ним подтягивалась картинка жирного священника в накидке, отделанной золотом и драгоценными камнями. Он не помнил, как правильно называется одежда священников, но это и не имело значения. Ассоциативный ряд складывался безупречным.

Он не мог понять, зачем люди вообще придумали религию? Откуда появилась эта страсть надеяться на чудесное вмешательство могущественного существа? Нет, из истории понятно, что в древности человек не знал многих вещей, а незнание порождает страх, но сейчас, в современном мире, когда наука может объяснить практически все, что угодно, зачем нужна вера?

Не быть ему спасителем, как предлагал святоша. Не роль спасителя он предложил, а роль мальчика, который, играя на трубочке, выведет детей из города на погибель. Лицемер. Этот фанатик хочет, чтобы они сами пришли к плахе и добровольно расстались со свободой и надеждой.

Жаль, очень жаль, что план с диверсионными группами рухнул. Внешние оказались не настолько беспечны, как они надеялись. Но у Республики еще десятки тысяч бойцов, много оружия и понимание того, что сложить его — перечеркнуть будущее своих детей. Да и сдаваться на милость врага противно.

Конечно, погибнут многие. В этом Гектор не сомневался, как не сомневался и в том, что найдутся те, на кого уговоры внешних подействуют. Холод, уменьшаемый рацион, постоянные обстрелы будут подтачивать волю к сопротивлению, но он верил, ему хотелось верить, что в основе своей граждане Республики способны понять одну простую вещь: капитуляция — отсроченная смерть.

Еще его позабавило то, как при разговоре святоша пытался избегать слова «люди», применительно к гражданам Республики. В некотором роде он даже был прав. Граждане Республики - не совсем обычные люди, это следующий этап развития человечества. Не обладай они подобным даром, то Республику давно бы растоптали. А им удалось создать настоящее государство с промышленным производством. Да, конечно, они сильно отстали от остального мира, но у них и не имелось столько ресурсов, к тому же им приходилось постоянно бороться с внутренними врагами в виде крестьян-косоваров с Территорий.

Республика — не рай, не утопия, но все же полноценное государство с верховенством закона и относительным равноправием. Вскрытый расследованием Солано гнойник коррупции и кумовства зачистили быстро. Система оказалась готова к обновлению. Гектор наблюдал за этим не в первом ряду, но точно с близкого расстояния. В Совет попадали преимущественно вменяемые и грамотные люди, а не обладатели денег или популисты.

Ладно, в жопу, эти рассуждения. Он откажется. Просто ему противна предложенная роль. Пусть святоша ищет другого предателя.

Гектор почувствовал слабое бурление в животе. Кормили его не деликатесами, но не отвратительно, так что желудок работал, как положено. Из-за отсутствия часов он не знал, сколько сейчас времени, но ужин еще не приносили. Но скоро принесут.

Он подумал о том, что ему делать дальше: завтра он откажется, и тогда его, скорее всего, расстреляют. Эта перспектива не пугала его. Он прожил жизнь, в которой совершил добра больше, чем зла. Воспитал дочь, оставался верным жене, остался верен своей стране и своему народу. Разменять самоуважение на блага, дарованные врагом, ему показалось отвратительным. Он не стремился стать мучеником, будь иная возможность, он бы еще пожил, но этот вариант закрыт. Ранен, руки связаны так, что даже есть у него получалось с трудом. Пластик не натирал запястья, но сковывал движения великолепно.

Гектор при мысли о расстреле вдруг понял, что она ему совсем не нравится. И дело не только в том, что итогом станет его смерть, просто глупо стоять и ждать, когда пули оборвут твое существование.