Легионы просят огня

— Лучше бы твоему орлу быть из золота, — продолжал Хлодриг. — Мы убьем много римских свиней в этот раз. Я раздобуду себе такого орла — и стану богаче. Вот увидишь, старик. Ах, да… ты этого не увидишь. Прости, старик.

Римлянин поднатужился и плюнул.

Красно-черный сгусток плюхнулся в пыль рядом с ногой Хлодрига.

Германец расхохотался.

— Эх, старик, старик… Все у тебя не так, не по-человечески.

Он кончиком римского меча срезал полоску кожи с бедра легионерчика. Потекла кровь, красным заливая смуглую кожу. Мальчишка забился, открыл рот… Булькнуло. Хрип. Но больше — ни звука. Хлодриг кивнул. Очень удобно. Перерезаешь горло, потом они тихие.

Хлодриг резал и смотрел. Наконец, в глазах мальчишки медленно погас огонек. Кончено. Жаль.

— У… бью, — центурион все еще не успокоился. Упрямый старик.

— Не накаркай, — сказал Хлодриг и вытер меч о синюю тунику мальчишки.

* * *

Ализон, провинция Великая Германия.

Девушку выводят. Помост возвышается над площадью — поэтому кажется, что девушка ступает босыми ногами по головам зрителей.

Казнь.

Легионеры охраняют помост. Они стоят с невозмутимыми каменными лицами.

Палач привязывает девушку к столбу.

Она юная и симпатичная. Короткий нос. Веснушки — болезненно яркие на белом лице.

Она виновата только в том, что она дочь царя марсов. Марсы — германцы, что нарушили клятву на верность Риму.

И значит, заложница должна умереть.

Веревочная петля сжимает ей горло. Глаза девушки расширяются от ужаса.

Палач заходит девушке за спину и вставляет деревянную палку в петлю.

Ожидание. Долгое и мучительное. Площадь замирает.

— Можно начинать, пропретор? — спрашивает чиновник вполголоса.

Квинтилий Вар моргает, словно только что проснулся. У него утомленный больной вид. Он делает вялый жест — давайте.

Чиновник машет палачу. Тот кивает: понял. Это крепкий, но совершенно обычный с виду человек, увидев такого в толпе, даже не подумаешь, что перед тобой — тот, кто отнимает жизни.

Палач берется двумя руками за концы палки.

Начинает закручивать.

Раз оборот, два, три…

Петля сжимается. В конце концов, она сожмется до предела и удавит жертву.

Отчетливый, жуткий скрип веревки.

Общий вздох.

— Будьте вы прокляты, римляне! — доносится из толпы одинокий голос. — Будьте вы прокляты!

* * *

В легионах царит оживление.

Германцы взбунтовались? Нормально. Ничего нового.

Отправят какую-нибудь когорту для усмирения бунтовщиков, остальной легион будет дальше делать свои дела.

Так всегда бывает. Не стоит беспокоиться раньше времени.

Солдату положено думать одним днем.

* * *

После казни заложницы Вар выглядит еще более бледным и потерянным. Кожа напоминает старый пергамент.

Арминий, как всегда бодрый и собранный, излагает план. Он младший по званию, поэтому говорит первым: