Читаем Легионы просят огня полностью

Легионы просят огня

Шимун Врочек

Если не соврала старуха, то так и будет.

Только сделай правильный выбор, Туснельда. Сделай выбор.

Сделай.

* * *

Арминию подводят коня. Он кивает мне, садится в седло.

— Прощай, Гай.

— Удачи, брат, — говорю я.

Я не помню, как добрался до своего легиона. Сердце стучит так, что кроме толчков крови в висках, я почти ничего не слышу.

— Легат? Что с вами? — Тит останавливает меня.

Я выпрямляюсь. Еще не хватало, выдавать свои чувства. Я — римлянин. И легат Семнадцатого Морского.

— Все хорошо, Тит.

Центурион смотрит на меня с сомнением. Я говорю:

— Я слышал, ты обнаружил гемов?

Тит кивает.

— Да. Они нас преследуют.

* * *

Бешеная скачка закончилась на удивление быстро.

Заложниц снимали с коней, выгружали из повозок — словно ценный, но не особо одушевленный груз. Воины грубо хохотали, шутили. Правда, руки почти не распускали. Непривычная дисциплина в дружине, римская.

Однорукий больше не появлялся, но осталась женщина с мужским лицом в сетке шрамов. Она командовала разгрузкой. Вояки, несмотря на вид отчаянных головорезов, подчинялись ей беспрекословно.

Туснельда размяла затекшие ноги, огляделась.

Неяркий свет пасмурного дня.

Небольшая деревня, окруженная лесом. Длинный дом в центре, амбары на высоких сваях вокруг, землянки для рабов. Все это окружено частоколом.

Туснельда удивилась. Скачка через ночной лес, когда ветви норовят хлестнуть по лицу, а конь сбросить… нет, это было здорово. Но почему они отъехали так недалеко? Неужели похитители совсем не опасаются, что их будут здесь искать?

Тот, кто увел у римлян германских заложниц, или очень умный, или очень глупый.

Осталось выяснить, какой вариант — правильный. И действовать, исходя из него.

День прошел, заложницы устраивались в длинном доме. Хозяева жались в углу, смотрели на людей однорукого угрюмо и испуганно. Похоже, гостей они принимали против воли. Туснельда пожала плечами. Война. Все-таки война…

Женщина с мужским лицом окликнула ее.

— Ты дочка Сегеста? Пошли со мной.

«Что от меня нужно однорукому?», подумала Туснельда. Но это был не он. У человека, что сидел за столом, перед картой, было две здоровых руки. Ладони лежали на поверхности стола, пальцы барабанили. Тук, тук, ту-тук. Тук, тук, ту-тук.

Человек повернулся.

Туснельда попятилась. В высокой фигуре незнакомца было нечто пугающее.

— Прекрасная Туснельда, дочь Сегеста, — сказал человек с серебряным лицом. — Вот мы, наконец, и встретились.

Глава 12
ЧЕРНЫЙ ЛЕС

Кора, влажная и хрупкая, крошится под пальцами. Пахнет сыростью и осенним лесом. Опустившийся к земле туман облегает буковые стволы прозрачно-белой, упругой пеленой.

Гем отнимает руку от дерева, смотрит на ладонь. Она испачкана рыжим. Гем вытирает ладонь о безрукавку, оставляя в облезлой шерсти примятый след…

Выпрямляется.

Некоторое время землисто-голубые, тусклые глаза его смотрят неподвижно, не мигая.

Издалека слышен крик совы, охотящейся на мышей. Писк умирающих зверьков пробивает ухо насквозь, словно иглой.

Гем смотрит. Затем делает шаг — мягко, беззвучно. Сапог оставляет вогнутый след, здесь мягкий мох. Долговязый гем может двигаться с такой скоростью, что за ним трудно уследить, но сейчас он все делает нарочито медленно.

Гем слушает.

Взгляд застывший. Из голубовато-серых, водянистых, словно подтаявший снег, глаз сочится холодный, осязаемый ужас.

Гем моргает. Медленно, словно во сне. Веки опускаются. Поднимаются.

Он задирает голову, поворачивается всем телом.

Кажется, он что-то услышал.

* * *

С утра Тиуторигу казалось, что ладони его пахнут гарью и мокрым железом.

Даже от желто-розовой пластиковой руки шел этот запах — прямо от исцарапанной ладони. Тиуториг поднес протез к носу, втянул ноздрями воздух. Отдернулся.

Железо. Гарь.

И гнилая старая кровь.

Он прищурился.

Сквозь деревья виден строй римлян. Много мокрого железа и шерстяных плащей.

Серая змея движется.