Легитимность и легальность верховной власти

Хотя Испанская монархия считается наследственной, согласно части 3 статьи 57, по угасании всех ветвей династии, имеющих право на наследование Короны, Генеральные кортесы принимают на себя заботу о форме наследования Короны, наилучшим образом отвечающей интересам Испании. Иными словами, в указанных прецедентах наследственная монархия при известных событиях легко трансформируется в избирательную.

Единоличность власть монарха также не везде признается непременным условием ее легитимности. Так, статья 13.1 Конституции Княжества Лихтенштейн допускает, что Князь может в силу временных обстоятельств или для подготовки преемника к управлению доверить ближайшему в ряду наследников совершеннолетнему Принцу из своего Дома осуществление принадлежащих ему суверенных прав. Другими словами, власть остается неделимой и единой, каковой и должна быть по своей природе10, но совсем не единоличной.

Но даже в приведенных примерах, где идея наследственности власти проходит красной нитью через все правовые конструкции, присутствуют обстоятельства, напрочь исключающие возможность для ослушника занять престол при никем не оспариваемых его наследственных правах.

Статьи 3, 14, 82, 90 и 147 Основного закона Российской империи жестко устанавливали, что дети, рожденные от брака наследника с неравнородным лицом, не имеют прав на престол. Преемственность крови никто в этом случае не отрицал, но, оказывается, она ничего не значит. Статьи 3 и 41 этого же Закона обязывали наследника принадлежать православной вере, в противном случае таковым он быть не мог.

Часть 1 статьи 28. Конституции Королевства Нидерландов устанавливает, что Король считается отрекшимся от престола, если вступает в брак, не утвержденный актом парламента. А часть 2 дополняет это правило: «Любое лицо, включенное в линию преемственности наследования, если оно вступает в такой же брак, исключается из числа наследников вместе с детьми и иными нисходящими потомками».

Пункт 5 части II Конституции Королевства Дании гласит, что Король не должен занимать королевский престол в каких-либо других государствах без согласия Фолькетинга (парламента). А также вводит еще одно непременное условие легитимации его власти – Король должен быть членом Евангелической Лютеранской церкви (пункт 6 Части II).

Пункт 4 раздела B Конституции Королевства Норвегии также требует, чтобы Король исповедовал Евангелическо-лютеранскую религию, оказывал ей поддержу и покровительство. А пункт 11 раздела В устанавливает, что Король обязан проживать в государстве и не может без согласия Стортинга более шести месяцев подряд находиться за пределами государства; в противном случае он теряет право на Корону.

Пункт 4 Акта о престолонаследии Королевства Швеции требует, чтобы «Король всегда исповедовал чистую Евангелическую веру, как она принята и изложена в Аугсбургском исповедании и в решении Уппсальского собрания 1593 года, в этой вере таким же образом должны воспитываться принцы и принцессы Королевского дома и притом в пределах государства. Член Королевской семьи, не исповедующий эту веру, лишается права наследования престола».

Пункт 5 этого же Акта неожиданно вводит еще одно основание для прекращения наследственных прав на престол: «Принц и Принцесса Королевского дома не могут вступать в брак, если Правительство по предложению Короля не дало на это своего согласия. Он или она, вступив в брак без такого согласия, лишает себя, своих детей и потомков права на наследование престола в государстве».

Таким образом, при продолжающейся унификации законов и традиций, определяющих легитимность монаршей власти, даже сегодня встречаются весьма существенные исключения, которые невозможно объяснить только практическим мотивом, как, например, при определении возраста совершеннолетия наследника, с наступлением которого он признается законным монархом.

Но если мы вступим на страницы истории и пройдемся по более ранним периодам, то всякое упоминание о четких критериях легитимности монарших прав должно быть напрочь забыто, тем более, основанных на законе. Здесь в дело вступают какие-то иные элементы общественного сознания, не нуждающиеся в оформлении законом. Почему? Очевидно, по той причине, что общество руководствуется более высокими соображениями, чем формальная легальность и «основополагающие принципы монархизма».

IV

По древнему преданию, вполне, впрочем, достоверному, знаменитая династия правителей Карфагена возникла вследствие воцарения Анны, сестры легендарной королевы Дидоны, умертвившей себя после потери возлюбленного. Именно после Анны, вышедшей замуж за «некоего короля, чьего имени история не сохранила», власть получил ее потомок Мазей (умер в 535 до Р.Х.), а затем и Магон Великий (535-520 до Р.Х.)11.