Легкая нажива

В четверг он позвонил ее робкому импресарио Энди Гидеону, который арендовал помещение под крошечный офис в деловой части города. Гидеона на месте не оказалось. А когда он позже позвонил сам, то голос его был расстроенным, чувствовалось, что исчезновение Бетти для него болезненный удар. Нет, она уехала, не сказав ему ни слова, не оставив записки, ничего. Когда он услышал об этом, то послал телеграмму в Сан-Франциско, но ответа не получил. Он не представляет себе, как еще можно связаться с ней. Разве что мистер Даррен даст объявление в «Варьете»... Он без труда устроил бы ей ангажемент, лишь бы она долго не отсутствовала.

Хью звонил в Сан-Франциско и в пятницу, и в субботу, и в воскресенье, оставляя каждый раз устное послание. В понедельник он заказал разговор с ее отцом.

Телефонистка со странной интонацией в голосе ответила:

— Сэр, этого человека больше нет.

— Что?!

— Они сказали, что он умер на прошлой неделе, внезапно. Может, вы хотите поговорить еще с кем-нибудь?

Он еще раз попросил Бетти, и снова ее не было, и снова он оставил просьбу.

И Хью сдался. Сдаться не означало выбросить ее из головы. Бетти все время была с ним.

* * *

На дворе стоял май, солнце к концу дня становилось похожим на расплавленную медь. Вегас вступил в долгий бурный сезон всякого рода конгрессов и конференций. У входов в отели висели странные транспаранты и флаги, а то вдруг появлялись кучки людей в смешных шляпах и с огромными значками, за обращение не по имени, а по фамилии они накладывали на всех штрафы и наказания. Один за одним пошли ленчи с речами в «Сафари» и политические перепалки в конференц-зале.

Перерывы между конгрессами были короткими, но и они не пропадали зря. Участники поигрывали в казино, некоторые немного выигрывали на деле, но много на словах, очень редкие срывали солидный куш, но те об этом молчали, весьма многие проигрывали ощутимые суммы, но или привирали, или держали это в секрете, а отдельные лица проигрывали так, что и врать было бесполезно. В общем, денежная машина исправно обирала делегатов, а тех, кто поддавался горячке, беспощадно уничтожала и таким образом продолжала обогащать своих хозяев.

Это были безрадостные для Хью Даррена дни. Он с головой ушел в работу, но на сей раз она не приносила ему радости. Хью овладела глубокая неудовлетворенность окружающим миром, как будто кто сорвал с этого мира яркий венчик. Он стал пить несколько больше обычного, почти бросил плавать, на боках и животе появилась отвислость, но ему и не думалось бороться с ней. Максу время от времени требовались его услуги. Он запихивал пару-другую купюр в нагрудный карман Хью, похлопывал по этому карману и улыбался своей монгольской улыбкой, говоря: «Немного сливок, дорогой». Хью казалось, что его услуги становятся все более рискованными и циничными, но он не мог заставить себя задуматься над этим. «Левые» деньги скапливались в отведенном месте, но и они не доставляли радости.

Как-то в конце мая во второй половине дня он пошел в бассейн — и увидел ее. Она растянулась на солнышке, закрыв лицо изящно выгнутой рукой. Сердце у него замерло, а потом бешено запрыгало от радости, появилась слабость в коленях. Едва сдерживая радость, он подошел к ней, но едва начал говорить, женщина убрала руку, и он увидел чужое насмешливое лицо.

— Я... Простите, я принял вас за другую.

— Хитрый какой... Знаете, наверное, что мой муж сейчас заседает...

Этот случай все перевернул в нем. Когда он подходил к бассейну, воспоминания о Бетти нахлынули на него с такой силой, что он неприятно удивился тому, как долго доходило до него, что пережитое им было куда больше, чем мир сладких и красивых сказок. Это была любовь. Любовь и что-то большее. Это было острой необходимостью. Жизнь без нее не имела смысла. Бетти была его неизбежностью. И настало время прекратить играть в собственное самолюбие и обратить свою энергию на то, что важнее всего, — найти ее, независимо от того, сколько для этого потребуется времени. Все остальное можно бросить ради этой цели. А если он найдет ее, то сделает так, чтобы она все поняла. Нет двух других людей на свете, которые так подходили бы друг другу. И когда Хью понял, что надо делать, на сердце стало легче.

На следующий день, когда он еще не успел никому рассказать о своих планах, к нему пришел человек, молодой человек с бледным и вызывающим доверие лицом, степенный в одежде и манерах, предельно вежливый и начисто лишенный чувства юмора.

Он протянул руку, потом показал свое удостоверение и еще повторил то, что там было написано:

— Джеймс Рэй из юридической фирмы «Бэлч, Костин и Сам-мерс», Сан-Франциско. — Он сел, красиво положив ногу на ногу. — Распорядитель имуществом доктора Рэндолфа Доусона уполномочил меня на эту поездку в надежде, что она сможет пролить свет на исчезновение мисс Элизабет Доусон, дочери и главной наследницы покойного доктора Доусона.

— Исчезновение? — непонимающе спросил Хью.