Легкая поступь железного века...

— Я боюсь, — всхлипнула, как ребенок, Наденька. — Наташа, ведь меня опоили и обвенчали с Фалькенбергом. Этот… этот отец Франциск…

— Теперь уж не страшно, — успокоила Наталья. — Мы тебя вызволим… Но мне надо кое-что тебе сказать… Надя, от Фалькенберга я узнала, что отец твой арестован за переход в католичество.

— О Боже! — Надя теперь уже в голос разрыдалась.

— Думаю, тебе необходимо на время скрыться… отдохнуть… Ну и подумать, как дальше быть, — продолжала Наталья. — А сейчас, прости, мне нужно тебя кое о чем расспросить.

Наденька устало вздохнула.

— Если хочешь…

— Не хочу, но должна. Где бумаги, о которых говорила ты в этой комнате немцу?

Надя вырвалась из ее объятий.

— Неужели, — закричала она, — неужели все только и живут гнусными политическими интригами?! Я понимаю — этот негодяй Фалькенберг, даже пойму — мой отец… Но Александр… и теперь вот ты…

— А при чем тут Александр? — быстро отозвалась Наталья. — Ты ведь говоришь о моем брате?

Надя отвернулась и пробормотала что-то неразборчивое.

— Что с тобой, Наденька? — Наталья положила ей руки на плечи. — Не скрывай сейчас от меня ничего. Умоляю тебя… Мне и так нелегко…

— А мне легко? — выкрикнула Надежда. — Он сам просил меня… взял слово, что я тебе ничего не скажу.

— Кто?

— Да брат твой!

— О чем… просил?

Надя с силой сжала бледными пальцами виски.

— Прости, Наташа… Мы с Александром любим друг друга.

— И ничего не сказали мне! — потрясенно выдохнула Вельяминова.

— Это он настоял! — упрямо повторила Наденька.

Некоторое время Наталья осмысливала новость.

— Ну что ж, — решила она наконец. — Это хорошо!

— Хорошо… — эхом отозвалась Наденька. Она отвернулась к окну, и все плакала, плакала, не переставая.

— Надин! — окликнула ее Наталья.

Надя не отвечала.

— Ну полно, Надин. Как ты думаешь, что происходит сейчас внизу? Я прошу тебя, перестань упрямиться. Ты не знаешь, во что меня втянули! Ты ничего еще не знаешь… Умоляю, скажи, где эти несчастные бумаги!

— У игумена Ионы, — прошептала Надежда.

— Что?!

— Ты же знаешь, что отец Иона — мой духовник. Когда на днях я посылала Дашеньку передать от меня пожертвование на монастырь, я отдала ей также и сверток, где были бумаги… с письмом от меня.

— И ты не побоялась, что это может повредить отцу игумену?!

— Нет, не побоялась! Никому и в голову бы не пришло искать их у него.

— А если бы Дарья твоя проболталась?

— Она не болтает о моих делах. К тому же она ничего не понимала в данном ей поручении.

— Ну что ж… О Боже! Что за крики, Надя?!

Девушки выбежали из комнаты, спустились по лестнице…

Дальнейшее Павлу было известно. Он слушал Наталью, не проронив ни звука, а когда она закончила, неожиданно опустился перед ней на колено и поцеловал ее руку.

— Простите меня! — сказал с чувством. — Простите, я обидел вас…

— Нет, я не в обиде, — грустно проговорила девушка. — Просто я запуталась… Не знаю, что мне делать…

— А делать что-либо теперь предоставьте мне, — быстро проговорил Павел, энергично поднимаясь с колен. — Начинается мужская игра. Поезжайте в свое Горелово, а я заберу у отца Ионы бумаги и отвезу их графу Бестужеву… Если, конечно, вы мне доверяете.

— Доверяю! — Наталья просияла. — Но… вы ничем не рискуете?

— Чем же это? Нет, конечно. Тогда как вам в столицу возвращаться ну никак нельзя, вы уж мне поверьте! Стало быть, сейчас мы расстанемся. Я с Елисеем и барышней Прокудиной отправлюсь в монастырь, а вы — в свое родовое гнездо. На Сеньку вашего можно положиться? Доберетесь вдвоем? Проводил бы я вас, да время не ждет!

— На Сеньку — вполне можно. Ах, Павел Дмитриевич, как же я вам благодарна! — Наталья хотела еще что-то сказать, но запуталась в словах. Негромко добавила:

— Нужно предупредить Надю… Но… как же я узнаю, успешной ли окажется ваша поездка в столицу?

— Я приеду к вам в Горелово.

— В Горелово? Хорошо, — она кивнула. — Только сначала… у нас есть роща вдоль реки, как раз на въезде в именье, вам каждый укажет. В ней охотничий дом… справа, если ехать сквозь рощу по широкой тропинке… вы его сразу увидите. Я буду, как время подойдет, присылать туда Сеньку каждое утро. Когда вы думаете вернуться, если все пойдет хорошо?

Вместе подсчитали дни.

— Я очень надеюсь на то, что все будет хорошо, — заключил Павел. — И буду ждать с нетерпением встречи с вами… А места ваши мне знакомы. Я ведь и сам родом недалече от ваших мест…

Глава восьмая Пасомые и пастырь