Легкие горы

Динка была не против, ей даже нравилось, что у них с мамой все так устроено, но тетя Аня готовила совершенно по-другому, у нее всегда было что-нибудь вкусненькое, а не какой-то там борщ.

Ни тетя Аня, ни дядя Петя, ни тем более Женька не догадывались, что Динка приходит к ним из-за еды. И если взрослые были дома, они ее поили чаем, но задавали так много вопросов, что Динка едва успевала поесть, а если был один Женька, он вообще не догадывался ее угостить. Бесполезно прождав и просмотрев в сотый раз все четыре толстых фотоальбома, Динка прощалась. И шла к дяде Саше.

У Крымовых угощали редко, разве что конфетами, да это и не нужно было. Весь их дом пах по-другому – дядей Сашей, его туалетной водой, которой он брызгался, уходя на работу утром и после обеда. Еще какими-то травами пах этот дом, теми травами из большой банки, которые тетя Марина добавляла в любую еду, будто колдунья. И вся квартира их была другая.

У Лазаревых две комнаты, но вещей так мало и всегда порядок такой, будто ты находишься в зале для танцев, так тут чисто и просторно. А у Крымовых целых четыре огромных комнаты, но в них столько всего – картин, сувениров, одежды, ваз, книг, – что кажется, будто свободного места нет совсем. А главное – старые чемоданы. Чемоданов у Крымовых было много.

– Раньше мы все время ездили. То всей семьей в санаторий, то по Золотому кольцу, а дядя Саша вообще из командировок не вылезал, – рассказывала Динке про чемоданы тетя Марина.

Сейчас чемоданы пылились на шкафах. В одном лежали грамоты: дяди Сашины за отличную учебу и за первые места в марафонах, тети Маринины за вклад в художественную самодеятельность, Светины – за все подряд, Викины… И много других ненужных бумажек: табеля успеваемости, школьные дневники, тетрадки с сочинениями, тетрадки с переписанными стихами про любовь…

– О, это Светочка переписывала… Книг было не достать, вот она из журналов или в библиотеке переписывала все…

– А Интернет?

– Какой Интернет, Диночка! – смеялась тетя Марина и тут же бежала рассказывать дяде Саше, как Динка ее насмешила. А потом возвращалась и объясняла. – Тогда за книжками в очереди стояли, с вечера занимали, всю ночь стояли. У нас одни «Три мушкетера» на весь класс были, по очереди читали…

Динка не может этого представить никак и открывает другой чемодан, с лоскутками.

– Я девчонок раньше сама обшивала. Дядя Саша привезет из командировки журнал какой-нибудь модный и ткани кусок, ну вот я и нашью им красоту… Все девчонки им завидовали. А лоскутки все собирала, берегла, все думала, на что-то да сгодится. Выбросить все пора, а жалко. Вдруг, думаю, все-таки сгодится. А потом вот смотрю: из этого материала платье у меня было, когда Саша за мной ухаживал. Где оно теперь, это платье? А лоскуток здесь, вот он. А это вот Вика себе в пять лет платье вздумала шить, такой материал испортила! Ох и влетело ей тогда! Ничего ведь не достать было…

– Почему у вас все не достать?

Тетя Марина только плечами пожимает:

– Время такое было…

Есть у Крымовых чемодан с фотографиями и чемодан, полный открыток. Содержимое этих чемоданов Динка только один раз и видела, когда пришла сюда в разгар разбора «старого барахла». Так называл это дядя Саша и просил все выбросить, а тетя Марина каждый раз обещала разобрать, доставала, начинала разбирать, и выбрасывать становилось жалко.

Но самый главный чемодан был с игрушками. Все чемоданы лежали на шкафах, а этот спустили вниз и поставили в угол, когда в семье появилась Динка.

К Крымовым Динка приходила не только из-за дяди Саши, но и из-за олененка. Он лежал взаперти, в чемодане с игрушками, среди пластмассовых зайцев, резиновых белок, плюшевых мишек, кукол и пупсов. Он тоже был пластмассовый, он был желтый, он был живой. После всех приветствий, после чая с конфетами Динка потихоньку шла в большую комнату и выдвигала из угла чемодан. Она отщелкивала застежки, поднимала крышку… Олененка звали Бэмби, как в мультике. У него были большие печальные глаза.

– Что она к нам ходит и ходит? – недовольно говорила Вика.

– Тебе разве жалко? – удивлялась тетя Марина. – Катя на работе целыми днями, ей, конечно, скучно дома одной…

– Ну, я не знаю! Придет, сидит…

– Она тебе мешает?

– Мам, ну почему сразу мешает? – Вика морщилась, как от противного запаха. – Просто мне странно, что она вот так ходит. Мне кажется, Катя не знает, что она шляется по чужим домам, она бы ей не разрешила и…

– Виктория! – страшно сверкал глазами дядя Саша. – Чтоб я таких разговоров больше не слышал!

– Папа, что ты кричишь? Просто вдруг она и по другим ходит, и…

– Это не твое дело! И не тебе в него соваться!

– Да Катя и не знает, она на работе, взяла ребенка, а ребенок шляется, и она одна всегда, и…

– Виктория!