Легкий привкус измены

- Все, - сказал по телефону Алексею Михайловичу Виктор. - Кончилась лафа. Моя жена номер один продает квартиру. Забирает у меня ключи, просит увезти оттуда наши с тобой вещи...

И Алексей Михайлович, чувствуя где-то в самом тайном уголке души облегчение, но в остальном душевном пространстве - чувство, весьма близкое к отчаянию, отправился на улицу Сакко и Ванцетти с большим полиэтиленовым пакетом и вывез к себе на службу то, что принадлежало им с Катей: их постельное белье и полотенца, их мыло и шампунь, их - то есть купленное им для Кати - халатик и пару мягких и пушистых голубых тапочек... И когда в кабинете никого не было, он подходил к шкафу, доставал пакет и, не вынимая содержимого, утыкался носом в лежащий сверху Катин халат, предаваясь греху старческой сентиментальности.

Алексей Михайлович еще не осознал силы нанесенного ему скаредным и пристрастным богом удара, у него лишь зародилось смутное представление об этой силе, когда в глазах Кати, узнавшей об утрате квартиры, он прочитал искреннюю, неподдельную радость.

12

Возможно, впрочем, что бог не был так уж скареден и пристрастен, как полагал Алексей Михайлович. Возможно, его поведение - хотя как мы, смертные, можем судить о поведении бога? - было продиктовано как раз его всеохватыващей добротой и заботой о бедном несчастном человеке, которого он не захотел лишить хотя бы иллюзии возможности счастья и потому не дал ему попробовать, каково было бы это счастье на вкус. Потому что даже не обладая неохватным божественным опытом, нетрудно представить, чем могла обернуться для Алексея Михайловича и всех его близких радикальная ломка всей его устоявшейся жизни. И какое огромное разочарование постигло бы его, если бы он добился своего, уговорил Катю выйти за него замуж и через год-другой убедился бы, что они вовсе не так идеально подходят друг другу, как он в пылу любовной горячки воображал. А то, что он в этом обязательно убедился бы, он даже сам в редкие трезвые минуты осознавал. Потому что настоящая, а не выдуманная им Катя, вряд ли стала бы идеальной женой. И все те домашние обязанности, которые в его воображении были непреходящей радостью, поскольку скрашивались бы постоянным присутствием любимого существа, стали бы для него повседневной докукой, и он постарался бы хотя бы часть из них переложить на Катю - и в результате сам превратился бы в обычного мужа, тихо стареющего в одиночестве на диване, у включенного телевизора, над бутылкой пива, в то время как стареющая жена готовит ему обед под мерный рокот запущенной стиральной машины.

Так ли это все было бы или не так - гадать бесполезно. Будущее не имеет сослагательного наклонения, как и прошлое. И убедиться в правоте наших догадок нам не дано. Зато точно известно, что бог не был совсем безжалостен к Алексею Михайловичу. И когда увидел, что исполнение затаенного желания сильно его огорчило, сжалился над ним и дал ему небольшое утешение. А может, бог был тут ни при чем, может, тут вмешалась добрая воля первой жены Виктора - все той же О., которая даже и не подозревала, что небольшая отсрочка с продажей квартиры принесет радость ее давнишнему случайному любовнику.

И опять позвонил Виктор и сказал, что покупатель передумал, что квартира пока не продается и можно воспользоваться ею хотя бы один раз. И Алексей Михайлович, радостный, довольный и притом заранее обеспокоенный возможностью Катиного отказа, позвонил ей и убедил ее, что они просто обязаны проститься не друг с другом, боже упаси, об этом он тогда еще и помыслить не мог, хотя уже не мог не предвидеть грядущий миг неизбежного окончательного расставания, но с этой квартирой, этим временным приютом, который, что ни говори, дал им несколько часов радости.