Легкий заказ

– Да майор этот мне без разницы, – отмахнулся я. – Другое припомни – может, возле этого пропавшего вечером кто терся? Из другого вагона, например? Ты же наверняка туда-сюда ходишь, не могла не заметить. Напротив купе никто у окна не маячил? Знаешь, иногда встанет человек и стоит, вроде как пейзаж рассматривает.

– Вот мне делать нечего, как только следить, кто куда ходит да кто на что смотрит, – глянула на меня как на сумасшедшего проводница. – Особенно когда дембеля в вагоне. Хуже них только вахтовики, те вовсе как с цепи сорванные, особенно если девки молодые по соседству есть. Хотя пьют и те и другие одинаково, чего уж там.

– Так волю мужики почуяли, вот и пьют, – со знанием дела отметил Володя.

– У них воля, у меня проблемы, – сказала, как отрезала, Аделаида, причем после этих слов ее смартфон разразился мелодией какой-то смутно знакомой песни из сильно далекого прошлого, помнится, там речь шла об императрице Екатерине Второй и окраине Москвы. Причем совершенно непонятно, что она делала в столице, если постоянным местом ее проживания был Санкт-Петербург. – Всякий раз на одно надежда – что без полиции обойдется. Погоди, дай отвечу.

Похоже, на этот раз я вытянул пустышку. Печально, я все же рассчитывал при помощи Аделаиды зацепить хоть какую-то ниточку, разматывая которую после мог бы двинуться дальше. Но не беда, у меня еще есть соседка по купе, может, там что-то смогу разузнать.

– Валентина, ты о чем? – вещала тем временем в трубку проводница. – Да говорю тебе – нормально себя чувствую. Что? Когда я звонила? Сегодня? Не может такого быть. Какие грозные признаки? Чего-чего? Деменции? Да тьфу на тебя за такие слова!

– Стоп! – Я схватил Аделаиду за мощное плечо, что той, похоже, очень не понравилось. – Пусть скажет, зачем ты ей звонила, и если спрашивала, то о чем.

– А чего я хотела-то от тебя? – сбросив руку с плеча, все же выполнила мою просьбу железнодорожница. – Ну. Ага. О как! И что за пассажир? С какого рейса? И чего? Выслала? Ну-ка, погоди, трубку не вешай.

Аделаида оторвала смартфон от уха, поводила пальцем по экрану, а после снова вернулась к беседе.

– Нет ничего. Видать, не дошло твое сообщение. Вышли по новой, ладно? И извини, что наорала. Нервы, знаешь ли, ни к черту. Филлипыч еще с утра крови попил, черт старый. Ага. Ага. Спасибо!

Ай да ведьмы, ай да мастерицы. Выходит, они у Аделаиды в подсознании покопались, пока та не в себе была, вытащили то, о чем она сама не помнит, заставили позвонить коллеге с тем, чтобы она данные на некоего пассажира дала. А это наверняка ведь закрытая информация. Ну, не совсем, конечно, тайна-тайна, но все же.

– Ничего не говори, – велела мне проводница, вытирая со лба пот. – Хотя нет, лучше скажи. Те девки – они кто?

– Ты точно хочешь это знать? – осведомился у Аделаиды я, отметив, что баба она все же сильно неглупая. Логически события ведь абсолютно верно между собой связала.

– Мне так спокойнее будет. А то ведь начну думать, что совсем умом тронулась.

– Ведьмы они, – пояснил я. – Самые что ни на есть настоящие. Они как, с пустыми руками пришли или нет? Чем-то тебя угощали?

– Шоколадка при них была, – наморщив лоб, ответила собеседница. – Точно. Я как ее увидела, так сладкого захотела!

– Ну вот тебе и ответ на вопрос, откуда провал в памяти, – усмехнулся я. – Говорят же – сладкое вредно. И сразу тебе совет дам от чистого сердца – ты ту денежку, что на столике нашла, лучше сожги. Как бы это ни звучало, но в данном случае деньги на самом деле могут оказаться злом.

Смартфон пискнул, железнодорожница глянула на экран, а после показала его мне.

– Кульков Анатолий Игоревич, – прочитал я сообщение от неизвестной мне Валентины, особо обрадовавшись тому, что в нем и паспортные данные неизвестного мне гражданина имелись. – Ага. Пять секунд, Аделаида, дай-ка фоткну эту красоту!

Несмотря на то что проводница почти отошла от пережитого шока, она все же попросила нас проводить ее до вокзала, на что мы с Володей, как джентльмены, разумеется, согласились.

– Что думаешь, сожжет она денежку? – спросил у меня водитель, когда, поводив Аделаиду, мы вернулись в машину. – Как ты сказал?

– Фиг знает, – ответил я, доставая смартфон. – Думаю, нет, пожадничает. Скорее, сейчас купит себе какую-нибудь ерунду вроде пирожка, чтобы ее разменять. Ну, вроде как «пятера» теперь не у меня, а от сдачи вреда не будет, а это не так.

– Почему?

– Если купюра все же проклята, то от каждого вреда, который она после людям причинит, и ей доля малая перепадет. В результате огребет наша красавица горя больше, чем все остальные. Им-то персональные неприятности достанутся, а она одна за всех ответит.

– Как по мне – справедливо, – подытожил Володя. – Ей сказали, предупредили, она не послушала. Слушай, а может, надо было ее заставить денежку сжечь?