Легкий завтрак в тени некрополя

Любезные солдаты, которые довели Отона до власти, едва не довели Отона до сумасшествия. Масса, толпа явно преувеличивает свое значение в истории и явно преуменьшает свое участие в безобразиях. «Нас много, и мы не можем ошибаться!» – глаголет долбаная и…… толпа. Обильное многоточие посреди исторической фразы подразумевает только нецензурное выражение. Кто мы все? Что мы есть? Знаки препинания, собранные на площади. Вместо того чтобы служить по законам грамматики, мы претендуем. Созванные вместе, мы не можем высказать ничего разумного, потому что слов среди нас нет. Мы точки, дефисы, запятые и в беременном виде – двоеточия. Два вопроса заключают в себе умонастроение нации. «Тварь я дрожащая или право имею?!!» – это вопрос амбиций. «А сопричастен ли я Создателю?» – другая возможность самоутверждения. Римские герои меньше всего хотели рассуждать интеллигентно. Каждый дерзал стать богом или воздвигнуть себе хотя бы статую. И простые солдаты не были исключением – они привели Отона на вершину власти и не желали оттуда спускаться. Настырные альпинисты.

Когда Отон поручил своему соратнику передвинуть семнадцатую когорту поближе к Риму, тот еще ночью стал готовить отряд к выступлению и грузить на повозки оружие. «Да как же так?» – возмутились солдаты. Император, по общему мнению, совершил неслыханное дело! Он не поставил в известность каждого солдата о передислокации когорты. Возмутительно! Каждый солдат чувствовал свою исключительную важность в историческом процессе, а с ними обращались, как с (…, —), как с винтиками. И «свинтики» перебили всех своих солдатских начальников и отправились когортой в Рим к императору Отону, чтобы разобраться – «ты чего в самом деле?». У Отона, как сообщает Плутарх, в тот вечер обедали семьдесят сенаторов. Солдаты решили, что им представился счастливый случай – помочь императору и перерезать всех императорских врагов разом. Чтобы лишний раз за ними не бегать. Почему солдатам пришла в голову такая блестящая мысль – урок истории. Военные люди рассуждали прагматично: сегодня сенатор – друг императору, завтра сенатор – враг императору, а подвиг требуется сейчас! Не будем ждать до завтра – «защитим» своего императора немедленно! При приближении семнадцатой когорты во дворце Отона начался переполох. Все были уверены, что сейчас начнется массовый грабеж. Взоры сенаторов обратились на Отона, который оказался в затруднительном положении. Действительно, не такая уж редкость в римской истории, когда сенаторов вместе с детьми и женами резали на императорских ассамблеях. Но в данный момент Отон был к этому непричастен, ни сном ни духом, и сам задумчиво чесал затылок, соображая – с чего солдаты вдруг «сбрендили». Император потихоньку выпустил своих гостей через тайные двери, и тут же ворвались обезумевшие солдаты и потребовали у императора ответ – куда подевались его враги?!! Как пишет Плутарх, император Отон встал во весь рост на своем ложе и долго упрашивал солдат успокоиться. Говорят, даже разрыдался, бедняга. Далее Отон похвалил солдат за преданность и назначил каждому награду – по тысяче двести пятьдесят аттических драхм. Что и требовалось! Солдаты разошлись с чувством выполненного долга в глазах истории.

Дурной пример вдвойне заразителен для людей, предрасположенных к идиотизму. Славная семнадцатая когорта открыто похвалялась своими заслугами, а другим солдатам в Римской империи тоже хотелось пить, плясать и веселиться до безобразия. Да только число вакансий на «разлюли малину» было ограничено. И тогда иные солдаты выдвинули своего императора – Вителлия. Честно говоря и положа руку на сердце, не было других предпосылок для смены императора…

И вот однажды солдаты Отона и солдаты Вителлия, размахивая разноцветными знаменами, притащились на некое поле, изрезанное рвами, неподалеку от городка Бедриак. Место самое неподходящее для сражения, но именно здесь задумали солдаты решать – который из императоров лучше. По-настоящему смогли развернуться в боевом порядке только два легиона: «Хищник» – со стороны Вителлия и легион по прозванию «Заступник» – со стороны Отона. Все остальные рубились в сутолоке и беспорядке. В междоусобных войнах погибло наибольшее количество римского народа, поскольку в плен друг друга сограждане не брали. По Римскому праву, римского гражданина нельзя было обратить в рабство и продать. Брать в плен – совсем невыгодно. А по совести, междоусобная война – это сущее уродство. Оставшиеся в живых участники «битвы» при Бедриаке не могли припомнить собственных действий и маневров – из-за страшного беспорядка в этом сражении. Один консул, переживший междоусобицу, рассказывал, что после битвы он видел гору трупов в четыре человеческих роста высотой. Консул попытался разузнать – зачем, для какой надобности притащили в одно место такое количество мертвых тел и взгромоздили их одно на другое? Никто не мог ему этого объяснить, а самому понять подобное не так-то просто. Поскольку невозможно понять безумие, безумие можно только лицезреть. И постараться в нем не участвовать…