Легкий завтрак в тени некрополя

Германские телохранители Калигулы настигли всех заговорщиков; в поспешности было убито пяток ни в чем не повинных сенаторов. «Эти варвары, – пишет Иосиф Флавий, имея в виду германцев, – легко раздражаются». Римская публика все еще находилась в театре, когда подоспело известие о смерти Калигулы. Зрители обсуждали это известие, одни с удовольствием, другие с горячностью, но тут германские телохранители с мечами наголо ворвались в театр и заставили всех замолчать. Зрители подумали, что настал их смертный час. Поднялся крик – публика умоляла германцев о пощаде, указывая на то, что преступление произошло без ведома здесь собравшихся. В конце концов германцы смягчились и бросили на театральный алтарь головы заговор­щиков. Публика смотрела на отрубленные головы и ужасалась. «О, если бы у римского народа была только одна шея!…»

Так был убит Гай Калигула; прожил он двадцать девять лет; правил три года десять месяцев и восемь дней.

Германские телохранители не разбирались во всех перипетиях латинского самомнения. Варвары охраняли персону императора, а какие законы будет издавать эта персона и каким авторитетом она пользуется в римском обществе, наемников не волновало. Источник доходов – Гай Калигула был убит, и раздражительные германцы бегали с обнаженными мечами по императорскому дворцу, не зная, что делать далее. Дядюшка Клавдий прятался за портьерой, когда пробегающий мимо солдат приметил его ноги в сандалиях. Думая: здесь прячется уцелевший заговорщик, – варвар сорвал портьеру и обнаружил дрожащего от страха Клавдия. Германец, видимо, решил, что смотрится в зеркало – до того гримаса дядюшки Клавдия походила на его собственную рожу. Недаром воспитанием Клавдия занимался конюх с берегов Рейна. Хороший физиогномист, германский солдат признал Клавдия и с криками: «Я нашел вам нового императора!» – потащил дядюшку Клавдия к сотоварищам. Те прекратили понапрасну буйствовать, взвалили Клавдия на носилки и понесли, как добычу, в свой лагерь…

На следующий день состоялось внеочередное заседание сената… С текущими делами было покончено, поскольку граждане уже дорезали семью Калигулы в составе вдовы и малолетней дочери. Несчастных обнаружили у трупа Гая, забрызганных кровью Гая. Вдова твердила только одно, что она упрекала Калигулу в жестоком обращении с римскими гражданами. Ей посочувствовали и одним ударом отсекли голову. Дочь Калигулы – растоптали… И теперь сенаторы обсуждали возможность установления республики, поскольку никого из рода Клавдиев более не существовало. О сиятельном недоумке попросту забыли, и тут – шулерская карта; нарисованный болван с бубенчиками, которого за ненадобностью выбрасывают из колоды, чтобы сыграть в обыкновенного дурачка, – германские телохранители предъявляют сенату дядюшку Клавдия… «Внук Ливии Друзиллы, названый внук императора Августа, племянник императора Тиберия, дядя императора Калигулы… – перечисляют германцы, загибая пальцы, – сын просла-а-авленного Друза Германика». – Варвары тычут пальцами в небо и закатывают от умиления глаза. «Вы это серьезно?» – спрашивают у них сенаторы. Все смотрят на дядюшку Клавдия – он улыбается. «Серьезно», – заявляют германцы, довольные осмотром Клавдия, и для пущей убедительности обнажают мечи. «Будь по-вашему», – решают сенаторы и, отбросив мысли о реставрации республики, провозглашают дядюшку Клавдия императором со всеми вытекающими последствиями. Так дядюшка Клавдий нежданно-негаданно превратился на пятьдесят первом году своей жизни в Божественного Клавдия.

Когда сестра Клавдия узнала, что тому суждено стать императором, она громко и прилюдно проклинала эту несчастную и недостойную участь римского народа. И действительно, не обладающий задатками римского кесаря, нетипичный император, в силу своего характера Клавдий не прошел бы на роль первого лица в государстве, будь в живых кто другой из рода Клавдиев. Вдобавок отцы-сенаторы искренне надеялись, что дядюшка Клавдий «не плодоносит», что род Клавдиев кончился, но тут проявили себя римские матроны…

Женщины и Рим – два джокера в античной колоде. В зависимости от расклада они имели в жизни императоров значение как трагическое, так и счастливое. Благодаря Риму отдельные личности возносились до небес, благодаря женщинам – оттуда ниспровергались. Как «серые кардиналы», римские матроны ткали на древних станках свою теневую политику. Лишенные избирательных прав, женщины отчаянно использовали свои природные возможности в деле агитации. Предвыборные лозунги писали на стенах домов и порядочные девушки, и содержательницы притонов. Но большего добивались тайно, спекулируя близостью как приоритетным оружием. И руководствовались подчас не разумом, а демонстрацией влияния. Соперничая друг с другом, женщины проводили на должность таких отъявленных негодяев, что сами потом удивлялись…