— Вы по своему основному образованию — психолог, я узнавал. Если бы было время, мы бы могли найти для вас более подходящую работу, но вы же сами видите, какая ситуация. Во-первых, никто не хочет за это отвечать; во-вторых, вопрос — кому можно довериться. Какого сорта политики или диверсанты лезут в это дело — этого вам объяснять не нужно. А вы — интеллигентный человек. В общем, если нам сегодня не удастся убедить эту девчонку вернуться к остальным, будет гореть пол-Словении. Люди сами будут себя поджигать. Самосожжение.
— Не могу поверить, — говорю я, но господин министр был очень убедителен.
— Господин подсекретарь, — говорит он.
В общем, все понятно.
Наверху — если смотреть от машины, сейчас можно увидеть только наши черные силуэты на фоне светлого, вселенского неба — ветер дует, но это великолепно. А внизу — море темноты, действительно, с этой стороны никаких огней, просто невероятно в это время суток, какая пустота, как в раю!
Только вот потом я увидел одно исключение. Черт возьми, только этого не хватало.
Темнота была далеко не везде такой плотной и стопроцентной, сейчас можно было увидеть всю окрестность как на ладони. Я увидел кое-что, что меня совсем не порадовало. Верхушки сосен и буков недалеко от машины закрывали вид слева вниз, а отсюда все прекрасно просматривалось. Я бы скорее согласился, чтобы это были привычные фонари, которые бы подтвердили слова Агаты о спуске в цивилизацию, но вместо того вот — внизу, прямо под нами, мигает только легкий оранжевый свет, как завеса, слегка. Очень первобытно. Совсем необязательно всматриваться, чтобы понять, что это такое.
Явно не то, что хотел министр.
Презель: Вы видите то же, что вижу я?