Легко

Шулич и Презель таращатся на кустарники, создавая впечатление двух нормальных людей в затруднительной ситуации, а я ломаю голову, что нужно сказать этой красотке, чтобы разбить звенящую тишину между всеми нами. Нет, брат Шулич, господин Ворхес не выскочит на нас из-за куста с топориком, здесь вероятен словенский сценарий — немного наверх, потом немного вниз. Дорога — так оно и есть — действительно сильно расширилась, не такая разбитая и меньше колдобин. Выглядит так, будто это дорога, которая более оживлена с другой стороны, а с этой — просто заканчивается, сужается и исчезает. То есть, самую неприятную часть мы уже проехали.

От сердца немного отлегло. Мне так сильно этого хотелось, потому что именно я дал указание развернуть машину обоим силовикам, особенно Шуличу. Этот тип внизу сказал, что я здесь главный, само по себе это не такое уж неприятное, хотя одновременно достаточно тяжкое ощущение. Под тобой еще два крепких парня, но мне не хотелось бы своими мудрствованиями доставить им хлопот. Так что полное облегчение для меня настанет только тогда, когда я перед собой увижу огни Кочевья.

А потом этот запах. Ой-ой. Младенец действительно обкакался!

Даже Шулич обернулся, потом еще и Презель. Очень неприятно. Точно так, как я себе это и представлял.

Шулич: Этот ест еще что-то, не только молоко, так ведь?

Агата ничего не говорит, может, ей сейчас тоже неловко, а может, и нет.

Презель ржет: Блин, надеюсь, осталось недалеко.

Да, хорошо им, они оба спереди.

Едем дальше.

Дорога, дорога неожиданно, черт возьми, снова сузилась, опять колдобины! Черт возьми, это плохо. Мы едем уже десять минут. Передвигаемся как черепахи, нас трясет. Как дураки. Посматриваю на младенца. Пусть он неплохо держится, но при такой качке весь его срач размажется по всему телу, до лица. Хоть мы уже поднялись довольно высоко, и направление должно скоро поменяться, дорога должна пойти вниз. И я уже очень сильно этого хочу.

Следующие минуты были очень долгими и вонючими. Бесконечными.

Наконец, на вершине холма, то есть сразу под ней, дорога выровнялась. Деревья как бы даже немного расступились, хотя больше в сторону Камна-Реки; Кочевья или каких-либо огней вообще не видно, все закрыл лес; с другой стороны — ровная долина. Но даже этот вид, на звезды, хорошо на меня подействовал, мне снова полегчало, хотя вонь по-прежнему стояла просто невыносимая. Цыганское говно, если можно конкретизировать. Потом, через 200 метров, холмы расступятся, откроется вид и на противоположную сторону. А здесь, прямо вокруг нас — один лес, густая чаща. Да, и легкое зарево на небе на горизонте. ОК. Задача усложнилась после того, как дорога разделилась на две части, то есть наша дорога соединилась с другой, идущей перпендикулярно.

И сейчас успех всего дела зависит от того, какое решение мы примем.

Я: Стой!

Мне даже неловко, что я так ору, я не привык так командировать и орать. Но Презель в тот же момент затормозил, уже сам, поскольку раньше все увидел. Машина остановилась.

Я: Предлагаю небольшую паузу. — Остановку для смены пеленок и для осмотра местности.

Парни спереди начинают хохотать, наконец мы хоть в чем-то согласны. Как мало для этого нужно.

Снаружи воздух свежий, острый, по-прежнему удивительно теплый, несмотря на дождь, а звезд действительно феноменально много. Млечный Путь ясно видно, обе стороны в мелких точечках. Только то далекое зарево над холмами, на самом горизонте — это недалеко, ведь они очень высокие — доказывает существование цивилизации, но это зарево легкое, совсем как прозрачная занавеска, которая в один момент исчезает. А внизу действительно полная темнота без малейшего просвета, море темноты. Сплошная стена леса.

Презель Агате: У тебя есть пеленки?

Агата, пожимая плечами: В багажнике.

Шулич по-джентльменски открывает ей багажник. Я осматриваюсь, с трудом веря своим глазам. Какое облегчение после всего того, что случилось с нами внизу. Ни одной живой души, с сердца как будто упал камень. Только величественная природа и звезды. Звезды совсем рядом. Да, идея свернуть наверх оказалась отличной, что бы там Шулич не говорил. Здесь ощущаешь себя таким крошечным, со всеми дурацкими проблемами с этими отвратительными деревенскими кретинами в долине, которые дальше своего огорода ничего не видят. Точнее сказать, любого за их огородом воспринимают как врага.

Крутой поворот дороги поднимается еще вверх, вокруг лесочка, только там, по всей видимости, действительно вершина. Я не знаю, что здесь делает этот крутой поворот, ведь где-то здесь находится знаменитый кочевский праисторический лес, не так ли? Или этот праисторический лес — с другой стороны? Кто здесь косит или водит сюда коров? Есть ли наверху какое-нибудь хозяйство? Отсюда не видно, но, может, с другой стороны поляны, за леском. Бог его знает, что там сверху видно. Может, даже вся другая сторона, вплоть до Кочевья?